Радости и горести Александра III. Анна Пейчева

жемчугов и платьев, никогда не повышала голос и никому не позволяла злословить о Екатерине Долгорукой.

      Цесаревич Александр Александрович с родителями – императором Александром II и императрицей Марией Александровной. 1867 год

      Мария Александровна за вышивкой. 1860-е годы

      Мария Александровна за вязанием. Справа сын Алексей, слева сын Сергей. 1870 год

      Лесная нимфа

      А между тем, у изысканной Марии Александровны и ее второго, неуклюжего и застенчивого сына было гораздо больше общего, чем могло показаться на первый взгляд. Оба ненавидели фальшивость великосветских приемов; оба любили природу. В молодости Мария Александровна отличалась поразительной выносливостью – сказывалось суровое немецкое воспитание. Ожидая появления на свет сына Александра, императрица (в ту пору великая княгиня) совершала по пригородным паркам настоящие марш-броски.

      «Она очень усердно гуляла пешком; дурная, дождливая погода ее нисколько не удерживала, – удивлялась камер-юнгфера А. И. Яковлева. – Ноги ее очень опухали вследствие ее положения; надо было заказывать ботинки и калоши огромных размеров; калоши были ей невыносимы, тяготили и жали ноги. M-me Брюно (башмачница) умудрилась ей делать калоши из перчаточной кожи на очень легкой и мягкой подкладке; конечно, гуляя в дождь и по топким дорожкам, не окорачивая платья и юбок, великая княгиня возвращалась с прогулки в таком виде, что надо было не только переодеться, но снятые платья и юбки (она носила белые шелковые юбки) оказывались негодными для дальнейшего употребления; калоши размокали и представляли нечто мягкое и неуловимо скользкое, а красная подкладка окрашивала и ботинки, и чулки; всю эту обувь едва можно было стянуть с ноги. Вследствие всего этого ботинки и калоши заказывались дюжинами; калоши служили только на одну прогулку.

      Бывало, она вернется с прогулки усталая, разгоряченная, торопится переменить платье на шлюмпер (а белье на ней хоть выжми), в то же время торопит, чтобы подали скорее сельтерскую воду. Кувшин воды подавали буквально ледяной, его едва можно было держать в руке. В стакан выжимали пол-лимона и треть стакана всыпали мельчайшего сахара; она держала стакан в руке и быстро мешала ложкой, пока вливали воду; от лимона с сахаром вода сильно пенилась, и великая княгиня залпом выпивала стакан холодной сельтерской воды, после чего уходила в кабинет и ложилась на кушетку отдыхать. Меня крайне удивлял подобный режим, но я не имела права говорить об этом. Часто, возвратясь из собрания разгоряченная, она находила ночь такой соблазнительно-прохладной, что отправлялась кататься. Случалось даже зимой, что, сменив наряд на простое неглиже, она в открытых санях каталась с великим князем»58.

      И ведь именно от матери Александр Александрович унаследовал сдержанность характера! «Он редко сердился, – вспоминал граф Шереметев. – Я даже никогда не видел его во гневе, не многие видели его вышедшим из себя, но слышал я, что, когда это бывало, становилось жутко. Он имел тогда привычку ударять кулаком об стол, и удар был серьезный. Вообще же,

58

Там же.