Тихая вода. Матвей Бирюков

мгновенно стих, сменившись звенящей тишиной, нарушаемой лишь шелестом ветра в голых ветвях деревьев да криками галок. Белоснежные стены храма с необычными, сказочными формами, ухоженные дорожки, аккуратно подстриженные кусты, еще хранящие остатки осенней листвы. Никакой суеты, никакой спешки. Несколько женщин в темных платках и длинных юбках бесшумно скользили по своим делам. Старушка сидела на скамейке у входа в храм, перебирая четки.

      Веру охватило странное чувство покоя. Она не была верующей, церковные ритуалы были ей чужды, но сама атмосфера этого места действовала умиротворяюще. Здесь не было ничего от той холодной, выверенной эстетики, к которой она привыкла в своей работе и жизни. Здесь все было проникнуто тишиной, светом и каким-то незримым присутствием… чего? Истории? Веры? Человеческого тепла?

      Она нашла свободную скамейку под старым деревом, села. Достала из сумки термос с чаем, который теперь часто носила с собой. Отхлебнула горячий, ароматный напиток. Солнце, редкое для ноября, пробилось сквозь тучи, осветив белый храм, и он словно засветился изнутри. Вера сидела, смотрела, дышала. Она ничего не просила, ни о чем не думала специально. Просто была. Здесь и сейчас. И впервые за долгое время ей стало по-настоящему хорошо. Не весело, нет, но спокойно. Словно волны ее внутреннего шторма на мгновение улеглись, и она увидела тихую, гладкую воду под ними.

      Она не знала, сколько так просидела. Может, полчаса, может, час. Время здесь текло иначе. Когда она встала, чтобы уйти, ноги были легкими, а голова ясной. Она не нашла ответов на свои вопросы, но почувствовала, что есть места, где душа может отдохнуть. И она решила, что будет возвращаться сюда, в эту тихую гавань, когда шум мира станет совсем невыносимым. Это было ее маленькое открытие, ее личное убежище.

      Глава 7

      Вера стала чаще бывать в тихих местах. Иногда это был тот самый монастырский дворик, иногда просто сквер на Патриарших прудах ранним утром, когда там почти никого нет, или набережная Москвы-реки в районе Фрунзенской, где можно было долго идти, глядя на темную воду и огни на другом берегу. Она искала не людей, а именно тишину, возможность побыть наедине со своими мыслями, которые понемногу начинали упорядочиваться благодаря ее записям в блокноте.

      Однажды субботним утром она снова пришла в Коломенское. Было морозно, выпал первый легкий снежок, который хрустел под ногами. Воздух был прозрачным и чистым. Вера брела по аллее в сторону Дьякова городища, любуясь древней церковью Усекновения главы Иоанна Предтечи, похожей на сказочный терем. Людей было мало.

      У подножия холма, недалеко от церкви, она заметила пожилого мужчину. Он сидел на складном стульчике перед небольшим мольбертом и что-то рисовал в альбоме. Одет он был просто, но аккуратно – старое драповое пальто, теплая шапка-ушанка, видавшие виды валенки. Лицо у него было удивительно спокойное, с сеткой морщинок вокруг глаз, которые смотрели на мир с добрым любопытством.

      Вера остановилась