В середине апреля. Анастасия Нуштаева

него есть Цербер.

      Леля обернулась. Оказалось, помещение было еще больше, чем Леля сперва подумала. В углу стены с окнами стоял туалетный столик. Сперва Леля похолодела от ужаса, решив, что столик сделан из человеческих костей. Но, приглядевшись, поняла, что это просто такая резьба.

      За столиком сидела женщина средних лет. У нее были слегка волнистые рыжие волосы – длинные, как и ее ноги, выглядывающие из разреза черного халата. Женщина пилила ногти, которые были такими же длинными, как и все ее части тела, которым пристало быть длинными.

      – Надо же, – сказала она, обращаясь к Аиду. – Феминизм уже настолько захватил мир смертных, что даже Леля ходит в брюках.

      Леля и без Семы поняла, кто перед ней. Персефона. Леля почему-то не ожидала встретить здесь и ее. Хотя это было логично.

      Тут Леля поняла, что так и не сказала ни единого слова, хотя находилась в покоях Персефоны и Аида уже с минуту.

      – Да! – воскликнула она. – Я не боюсь! Просто… Да. Добрый день!.. Ой, то есть вечер. Добрый вечер!

      Леля замолчала. Было так волнительно, что она тяжело дышала. Аид и Персефона молча ждали. А Леля надеялась, что они как-то сами догадаются, что ей нужно, только бы не произносить этого вслух.

      Но оба смотрели на Лелю и едва заметно улыбались.

      – Я бы хотела… – сказала Леля и тут же запнулась.

      Вот так просто взять и вывалить свою просьбу? Это сложнее, чем кажется.

      – Что же? – сказал Аид.

      Персефона даже отложила пилку. Но лишь для того, чтобы взять расческу.

      – Я хотела… – Леля втянула воздух и на одном дыхание произнесла: – Я бы хотела попросить вас об одном одолжении!

      – Каком?

      Аид ответил слишком быстро – Леля еще не успела дух перевести после своей первой, такой смелой фразы. Она снова вдохнула, чувствуя, как бешено колотится сердце, и продолжила:

      – Понимаете, в Яви… Ну, в мире смертных, у меня осталась сестра, Яна. Она… В общем, она пострадала. Пострадала из-за бога, он… Это долгая история, поэтому я, наверное, не буду рассказывать… Да, не буду.

      Леля умолкла и посмотрела на Аида, а потом на Персефону. Неужели так и не догадались, о чем Леля хочет попросить? Кажется, нет. Аид стоял, как и до этого, опираясь на стену плечом. Персефона расчесывалась.

      – Я хочу, чтобы вы спасли ее, вытащили из комы. Понимаете, эта кома не обыкновенная. На Яну наложил проклятие бог, которого больше нет, поэтому невозможно это проклятие снять, кроме как… вернуть душу Яну из Прави. Понимаете? Она почти мертва и помочь ей теперь может только бог смерти.

      Леля закончила свою речь совсем тихо, но, конечно, все ее хорошо услышали. Аид вдруг совершенно внезапно сказал:

      – Хорошо.

      – Что? – воскликнула Леля. – Вы согласны?

      – Отчего бы не согласиться? – сказал Аид, пожав плечами.

      Леля не верила своему счастью. Неужели так просто будет вытащить Яну из комы? Но, разумеется, все было не так легко.

      – И в обмен на чью жизнь ты хочешь обменять жизнь своей сестры? –