Скрижаль безумия. Людмила Викторовна Пудова

которого была надета клетчатая рубашка. Она надела кроссовки и, приподнявшись, посмотрела в сторону матери.

      Джеймс уже сидел в своей машине BMW M3. Шелли проводила дочь до порога и поцеловала, слегка приобняв, сделав из себя любящую мать. Девушка ощущала эту лживость и понимала, что только выйдет за порог, и та забудет про нее.

      – Позвони обязательно, как прилетишь, – прошептала Шелли, взяв Мишель за руку, будто ощущая свою вину перед дочерью.

      – Хорошо, мам, – холодно ответила Мишель, заправляя локоны за ухо.

      Она вышла из дома, махнув матери рукой. Мишель не особо была разговорчивой, и всегда было страшно ответить что-то не так.

      Она всё делала молча, пожирая себя собственными мыслями и травмами. Тяжело жить там, где упущена в один родительская любовь, и только жестокость и насилие было на первом месте. Видимо, их это устраивало.

      Джеймс закинул чемодан в багажник и, захлопнув его, сел за водительское сидение. Мишель молча села на соседнее впереди. Она всегда любила в поездках сидеть на переднем сидении и разглядывать места, где они проезжали.

      Двигатель заревел, Джеймс застегнул ремень безопасности, что сделала и Мишель, педаль газа, и машина не спеша тронулась, девушка проводила взглядом дом, и на ее лице появилась легкая улыбка. Они проезжали небольшие улицы города, Мишель разглядывала вывески кафе и магазинов. Но тут Джеймс решил прервать тишину и хоть как-то разбавить молчание:

      – Через месяц к тебе прилечу, мне нужно будет поговорить с твоим начальником… Как там его, профессор Гилберт, чтобы о любых твоих действиях сообщали мне, – он говорил довольно холодно, но четко давая знать, что дочь будет под его присмотром даже в другом штате.

      – Что со мной может случиться? Я же работать еду, и ты сам знаешь, как для меня это важно! Не каждый раз тебя примет сам профессор и морской биолог, – ответила Мишель, локтем опершись на подлокотник, располагающийся на двери машины. Рукой подперев свою щеку, она продолжала разглядывать проезжающие виды.

      – Это не обсуждается!

      – Я уже не маленький ребенок! – проговорила Мишель, посмотрев на Джеймса, хотя сама удивилась, что, повысив тон голоса, ему так ответила.

      Джеймс напрягся и двумя руками крепко схватил руль крепче, сжимая челюсти. Он терпеть не мог какую-либо дерзость Мишель в свою сторону. Сейчас бы он мог, как обычно, преподать воспитательные уроки, но был явно не тот момент.

      Дороги были пустые, и в пробке в пути им не пришлось стоять. Они доехали быстро до аэропорта. Выходя из машины, Мишель бросила рюкзак на правое плечо и взяла чемодан, который ей протянул Джеймс, достав из багажника.

      Она посмотрела на здание аэропорта и улыбнулась, уже ожидая, как окажется в самолете. И на мгновение отключится от всех мыслей.

      Джеймс подошел и снова обнял свою дочь по-хозяйски, будто так и нужно было. Но Мишель отстранилась, давая понять, что не нужно, и только спокойно приобняв, чувствуя биение его сердца, и посмотрела в его карие глаза.

      – Как