Пейзаж в изумрудных тонах. Майя Яворская

а не биться в исступлении от негодования. Разобравшись с эмоциями, Кира снова набрала номер. На этот раз трубку сняли.

      – У тебя все в порядке? Ты куда пропала? – поинтересовалась Самойлова, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно и дружелюбно.

      – Извини, мне сейчас не до тебя, – каким-то тусклым голосом проговорила приятельница.

      – Как это? Я больше двух часов с тяжелой сумкой прождала, а ты даже трубку не сняла! – Вторая волна раздражения начала накрывать собеседницу.

      – Мама умерла. – Голос в трубке был все такой же бесцветный.

      – Оля, ты серьезно? Этого быть не может!

      – Может.

      – Что случилось? Авария, несчастный случай?

      – Нет, ее убили.

      – Кто?

      – Не знаю. Это на улице произошло.

      – О господи. К тебе приехать? Что-нибудь надо? С тобой посидеть? – засыпала ее вопросами Кира.

      – Нет, спасибо. Сегодня я хочу побыть одна. Если сможешь, приезжай завтра.

      – Конечно, приеду!

      Новость была настолько невероятна, что для ее осмысления потребовалось время. Оле не свойственны были цинизм и нездоровый юмор, так что не верить ей было невозможно. Однако происшедшее просто не укладывалось в голове. Можно каждый день смотреть по телевизору или читать в интернете, что где-то кто-то за что-то убит или просто умер без посторенней помощи, и воспринимать это просто как факт, поскольку жизнь человеческая хрупка и недолговечна. И безучастно констатировать такое событие, поскольку с усопшим тебя ничего не связывало. Ну умер и умер. Значит, время пришло или кому-то дорогу перешел. Так бывает в нашей неспокойной стране, где вопрос неудобных людей решается по старинке. Но когда речь идет о близких людях или хотя бы о знакомых, оценка меняется кардинально. Буквально несколько дней назад Кира сидела на кухне у Наташи, мамы Ольги, пила с ней чай, обсуждала последние новости и какие-то бытовые вопросы. И вот ее нет. И никогда больше не будет. Как такое вообще возможно? Человек ничем не болел, не лежал на смертном одре, раздавая родственникам последние указания, а сидел с кружкой крепкого чая, настоянного на каких-то пахучих травах, и размышлял о будущем – куда поедет отдыхать летом, как планирует избавиться от сотрудника-лоботряса, можно ли быстро скинуть лишних пять килограммов, налипших на талию за зимние месяцы. А потом раз – и перестал существовать.

      Наташа Веричева родилась, выросла, получила профессию и вышла замуж, не покидая родных мест. Малой родиной числился небольшой городок где-то на Среднем Урале. Там же она устроилась работать воспитательницей в детском саду. Большинство родителей ее подопечных искренне считали, что воспитанием детей должны заниматься специально обученные люди. Такие как Наташа, например. Сами же в процесс не вмешивались категорически. Ежедневное общение с двадцатью маленькими дикарями у кого угодно могло отбить охоту к продолжению рода. Но с Веричевой этого не произошло. Несмотря