Дневник мужа стюардессы. Михаил Беляев

через пять минут после её вылета я уже стоял на кухне, уставившись в пустую кастрюлю, как первоклассник перед нерешаемой задачкой. В голове крутился Катин голос: «Не забудь посолить воду!» – но я так и не понял, сколько это «посолить». Столовую ложку? Стакан? Решил действовать по принципу «чем больше, тем лучше» – морская вода ведь не замерзает, значит, и макароны не слипнутся. Гениально.

      Я только успел бросить в кипяток пачку рожек, как в дверь постучали. На пороге стояла соседка Лидия Петровна – местный оракул апокалипсиса, облачённая в халат с вышитыми драконами и с банкой солёных огурцов в руках.

      – Молодой человек, – начала она, не дожидаясь приглашения, – вы мне соль одолжите? А я вам банку с рассолом… – её взгляд упёрся в мою кастрюлю. – О, макароны! А Катюша где?

      – В Сочи улетела. На работе, – ответил я, пытаясь перекрыть звук бурлящей воды.

      Лидия Петровна замерла, будто я сказал «улетела на Марс».

      – Стюардессой? – прошептала она, и в её глазах вспыхнул тот самый блеск, который бывает у людей, готовых рассказать, как они «предупреждали». – Ох, деточка, ты хоть понимаешь… – она шагнула внутрь, забыв про огурцы. – Мой племянник, лётчик, рассказывал… В прошлом году самолёт Москва—Сочи чуть в горы не врезался! Там же турбулентность, ветра…

      Я нервно помешал рожки. Откуда-то сзади уже пахло горелым.

      – Да ладно, – фальшиво засмеялся я. – Катя говорила, это безопаснее автобуса.

      – Автобус не падает с девяти километров! – Лидия Петровна драматично подняла палец. – А помните рейс в 2016-м? Прямо над Красной Поляной… – её голос стал зловещим, как у диктора в трейлере к фильму ужасов. – Они же все…

      – Все живы! – перебил я, заметив, что вода начала убегать из кастрюли. – Э-э-э, Лидия Петровна, может, я вам соль потом принесу?

      Но она уже устроилась на табуретке, размахивая руками:

      – А мой покойный муж, царство ему небесное, всегда говорил: «Самолёт – это гроб с крыльями!» Вот в 89-м…

      Дым из-под крышки прервал её рассказ. Я рванул к плите, но было поздно – рожки прилипли ко дну, как пассажиры к креслам при взлёте. Лидия Петровна, не обращая внимания на чад, продолжала:

      – …и тогда двигатель загорелся, а стюардесса кричит: «Не паникуйте!» А сама…

      – Лидия Петровна! – я выдернул вилку из розетки. – Вы случайно не видели, где у меня огнетушитель?

      Она вздохнула, словно я был безнадёжен:

      – В вашем возрасте я уже двоих детей родила и борщ варила на двадцать человек! А вы макароны сжечь умудрились. – Потом вдруг смягчилась: – Ладно, дам вам банку тушёнки. Только запомните: самолёты – это…

      – …технические сложности, знаю, – буркнул я, выковыривая угольки из кастрюли.

      Когда соседка ушла, я плюхнулся на пол, уставившись на чёрную массу, которая ещё полчаса назад была ужином. На часах – 21:37. Катин рейд должен был приземлиться в 22:00. Я полез за телефоном, чтобы написать «Как дела?», но вместо этого вдруг увидел новостную рассылку: «В Сочи экстренно сел самолёт из-за неисправности». Сердце ушло в пятки.

      – Алло?! –