Без вести пропавшие. Дмитрий Пичугин

час звонила в часть сыну, но ответ был один: его ищут, как найдем, с вами свяжутся.

      А потом позвонил следователь из военной прокуратуры и сообщил, что мой сын сбежал со службы и в связи с этим возбуждено уголовное дело по статье «Дезертирство», Иван объявлен в федеральный розыск.

      До этого момента я думала, что страшнее уже быть не может. Но, оказывается, может. Моего сына объявили предателем. Его ищут по всей России как преступника. Мой сын, которого я воспитывала в любви к Родине, у которого даже в мыслях не было, как у его сверстников, «косить» от армии. А после армии Ванечка собирался поступить в мореходное училище и стать моряком. Что могло случиться, раз он сбежал? Может, над ним издевались? Но почему он не рассказал мне об этом, когда звонил? Не написал ни разу? Конечно, переписку могли читать, а разговоры контролировать. Но сын всегда держался бодро и говорил, что ему нравится служить.

      Но самое главное, почему не выходит со мной на связь? Даже если допустить, что он действительно сбежал, почему не приехал домой? Не прислал никакой весточки? Он же знает, что мама всегда поймет и поможет. Как бы там ни было, мы бы всегда нашли выход.

      Потом начались допросы. Меня почти каждый день вызывали то в прокуратуру, то в полицию. И все время спрашивали, не выходил ли на связь, не приходил ли, когда последний раз общались, что говорил перед исчезновением. Я отдала им все письма. Также допрашивали всех родственников, друзей сына и соседей. Несколько раз приезжали с обыском. Даже думали в квартире устроить засаду. Развесили по всему району ориентировки: «Внимание! Разыскивается преступник! Статья УК 338 „Дезертирство“. Все, кто его видел или обладает любой информацией, просьба сообщать в полицию!» И на всех фото моего сына в форме.

      Я перестала выходить на улицу. Рыдала не переставая. Не знала, как смотреть людям в глаза. Я мать дезертира, предателя. Я не знала, как жить дальше, да и стоит ли.

      Прошло два года. Но ни одной весточки от сына так и не поступило. Все как-то успокоились. Меня стали намного реже вызывать на допросы. Но я сама стала еще больше везде ходить и обращаться, куда только можно, чтобы мне вернули сына, но все без толку. Сын как в воду канул, а его фото продолжило висеть у входа в нашу полицию на стенде «Внимание, разыскиваются преступники». Но один адвокат, к которому я обратилась, рассказал мне, что в законе есть такая возможность – признать человека умершим, если он длительное время находится в розыске. И я поняла, что, наверное, это лучший выход. Пусть лучше все будут считать Ванечку погибшим, чем предателем и преступником. И я через суд признала его умершим. После этого все успокоились и про меня больше не вспоминают.

      С момента, как пропал мой сын, прошло уже почти шесть лет, но сердце матери никак не успокоится. Каждую ночь я вижу сына во сне. И он всегда говорит одно и то же: «Мам, я не виноват». Каждый раз я просыпаюсь в слезах.

      Дорогие сотрудники Московского уголовного розыска! Я знаю, что вы раскрываете все преступления и всегда всех находите! Я как мать солдата, а не предателя умоляю вас! Я уверена, что он ни в чем не виноват! Найдите его! Куда я только не обращалась, отовсюду приходят только отписки: «Как найдем,