Куросиво.

то, чего ему совсем не следовало бы знать. Вот почему, когда муж крикнул ей, чтобы она «не смела больше оставаться в главной усадьбе!», графиня беспрекословно подчинилась приказу мужа и осенью прошлого года переехала в особняк Асабу. Каждый месяц из главной резиденции ей присылали определенную сумму на расходы. Фактически это был настоящий развод, ибо замужество сказывалось теперь разве лишь в ее прическе.

      Но этим не исчерпывались все горести госпожи Китагава. Был еще родной ее брат, Мотофуса, шестью годами моложе сестры. Когда Садако вышла замуж за Китагава, мать и брат поселились вместе с нею в Токио, и после смерти матери Садако заменила брату покойную мать. Послушная священной воле императора, призвавшего благородные семейства отдать своих отпрысков на защиту отечества, она, заставив брата окончить подготовительный курс, определила его в офицерское училище. В тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году, когда в Японии были учреждены титулы, муж получил титул графа, брат – виконта Умэдзу. Все это было, конечно, очень отрадно; одно лишь было плохо: в отличие от сестры, брат Садако был совершенно неразумное, легкомысленное существо. Несомненно, вина за это лежала на матери, которая, в противовес строгому воспитанию дочери, всячески лелеяла и баловала сына. Двенадцати-тринадцати лет он пустился в развлечения и стал так сорить деньгами, что нередко ставил сестру в весьма затруднительное положение. Пока виконт считался братом взятой по любви жены, его опекун, граф Иосимити, охотно заботился о шурине, но едва любовь графа к жене остыла, поблажки прекратились. Сестра вздохнула с облегчением, когда Мотофуса поступил в офицерское училище, – теперь, казалось ей, она может быть спокойна за него. Напрасные упования! Незадолго до выпуска его исключили из училища за кутежи и попойки, и с той поры он превратился в беспутного гуляку, титулованного шалопая – виконта, аристократа пятого ранга. Много раз пыталась сестра создать ему возможность снова подняться – все было тщетно. Наконец, в конце прошлого года он связался с дурной компанией, завел дружбу с подозрительными людьми; действуя под влиянием ловких проходимцев, виконт совершил нечто вроде аферы – обманным путем получил деньги. На этот раз ему с трудом удалось избежать сетей закона, но дворянских привилегий он был лишен. Госпожа Китагава оттолкнула брата, когда он в слезах прибежал к ней за помощью: «Больше я ничего не хочу слушать!» Однако, как ни велико было ее негодование, дело шло о ее родном брате, единственном отпрыске рода Умэдзу, и она выдвинула условие: «Если ты действительно хочешь исправиться, я постараюсь похлопотать, чтобы тебе вернули дворянское звание, и поищу тебе подходящую службу…» Обещать было легко, но выполнить это обещание в ее теперешнем положении было далеко не так просто: муж – главная опора женщины – уже не мог быть ей советчиком, открыться и попросить помощи у кого-нибудь из бывших вассалов ей не хотелось – не такое это было дело, чтобы открывать его посторонним; старая