Папарацци. Андрей Баранов

и не хотел всего этого кошмара… Как было раньше – об артистах рассказывали легенды! А теперь сплетни. Это сказал кто-то из великих, но покойных. Какое им дело до того, с кем я сплю? Я не спрашиваю, с кем спят они, и спят ли вообще. Прямо Армянское радио – неизвестно, был ли Чайковский гомосексуалистом, но мы ценим его не только за это… Старый анекдот. Говорят, что Олег Даль, пытаясь скрыться от фанатов, бросился в морскую воду в костюме и поплыл… Я тоже хочу уплыть от них от всех. Жаль, правда, я не умею плавать. Но это не важно. Ведь теперь у меня есть мой спасательный круг – Луиза. Родители-идиоты назвали ее этим старофранцузским именем. В общем, Лизка. И скоро она придет. С ней я не утону. В этом бурном житейском море она меня непременно спасет. Она меня не бросит. Подождем? Подождем. (Откидывается в кресле и дремлет).

      Рекс. – Кажется, заснул.

      Макс. – Да, решил покемарить. Удобно тут, на заборе. Длиннофокусный объектив, направленный микрофон…

      Рекс. – Пишется?

      Макс. – Конечно! (Прижимает наушник к уху.) Потом расшифруем.

      Рекс. – Значит, любовница все-таки его еще не бросила? Слава богу. Хоть что-то.

      Макс. – Напишем, что любовница ему нужна, чтобы скрыть свою гомосексуальность. Так многие делали.

      Рекс. – Кгм.

      Макс. – Ничего, будет любовник – напишем и о нем, как только заметим. Не беспокойся.

      Рекс. – Кстати, наш материал уже в номере?

      Макс. – Счас… клавиатура мелкая… ага… ага… йез!!! Вот он! Утром в газете, вечером в куплете… то есть наоборот…

      Слышится шум шагов. Входит Луиза.

      Макс. – Прячься!

      Рекс. – Опять? Ложись!!! (Прячутся).

      Действие 3

      На сцене – Актер, Луиза, на балконе, имитирующем забор резиденции – Рекс и Макс.

      Луиза. – Ах, вот он, мой пупсик. Моя любимая звездочка. Он так устает, бедняжка. Он играет в стольких сериалах одновременно. Он так талантлив! Но КПД как у паровой машины братьев Черепановых. Ну он не виноват, что сейчас у нас снимают одну макулатуру… или как это назвать? Муть? Жуть? Отстой? Ну в общем, сами знаете… Зато как он играет в водевилях, боже! Как он там играет! Театр – вот где настоящее, живое искусство. Вот где можно снять с партнера штаны так, чтобы все аплодировали. Немножко любви, чуть-чуть поцелуев ниже пояса – и вот он, успех! О Мельпомена! Ну это он так говорит. Кто такая Мельпомена, я не знаю. Он объяснял, что это его богиня. А вообще имя, конечно, странное. Ну, пора будить садовую соню. (Подходит ближе к креслу). Дорогой! Ты спишь?

      Актер (медленно просыпается, трясет головой). – Разве я сплю?

      Луиза. – Полагаю… да. Ты заснул и не дождался меня.

      Актер. – Ну да. Я типа задремал. Замечтался. Подумал, что я совсем один…

      Луиза. – Как это – один? А я? И правда размечтался. Я тебя не брошу. От меня еще никто не уходил!

      Актер. – Я не не собирался.

      Луиза. – Не пытайся. Даже и не думай!

      Актер. – Я надеялся, что мы с тобой вмести навеки… правда, крошка?

      Луиза. – Крошка?

      Актер. – Ну