(Не) чистая сила. Василиса Романова

пялюсь на девушку, про себя отметив, как на бледных щеках проступает слабый румянец. Внезапно открывшаяся способность смущаться в этом ершистом создании, вызывает трепет, граничащий с восторгом.

      А она смотрит мне в глаза нагло, дерзко, с вызовом, ожидая ответа. На фиалковых радужках проступают огненные искры, способные испепелить за долю секунды. Только вот я не помню заданного вопроса, рядом с ней все слова становятся какими-то ненужными, пустыми. Время останавливается в своём бесконечном беге, земля перестаёт вращаться, устало споткнувшись о бешенную энергию, исходящую от хрупкого продрогшего тела незнакомки, а пространство застывает несмелыми образами, повисшими где-то на самом краю сознания.

      Я словно попал в воронку, медленно утягивающую меня на самое дно чего-то дурманяще прекрасного. Меня уносит безо всякого сопротивления навстречу манящей неизвестности, опасной своим чарующим великолепием, и я тону, умираю, как безумец, радуясь собственной погибели.

      – Как твоё имя? – слышу собственный голос, будто со стороны.

      – Ада. – тихо шепчет она, не сводя с меня своих удивительных глаз.

      Кажется, мы оба чувствуем это непреодолимое притяжение между нами, не в силах оказать сопротивление. Она выглядит ошеломлённой и, спустя какое-то мгновение, в сумасшедшем взгляде появляется тревога, постепенно перерастающая в испуг.

      Ада порывисто отступает на шаг, нервно дернув плечами, а потом вдруг резко приближается, обхватывает мои щёки тонкими ледяными пальцами, всё ещё мокрыми от дождя, и, впившись остекленевшим взглядом в мои глаза, произносит какие-то слова, смысл которых теряется в слабых порывах сентябрьского ветра.

      Передо мной пелена, в ушах неприятный шум и ощущение, будто в голове что-то важное соскребли металлическим шпателем и вышвырнули за пределы памяти. Всё кружится, я не могу зафиксировать картинку, остановить назойливую карусель из событий сегодняшнего дня. Они всё идут и идут друг за другом длинной извилистой вереницей, которой не видно конца.

      Вот я сижу на парах рядом с Раей, держу её за руку, мы переглядываемся и смеёмся. На душе тепло и уютно.

      Вот захожу домой, и вижу разбросанную у порога обувь младшего брата. В очередной раз сетую на его суперспособность наводить беспорядок в любых местах, к которым у него имеется доступ.

      Принимаю душ, одеваюсь перед зеркалом в сладком предвкушении встречи с Раей. Покупаю букет в магазине на первом этаже. Хочется сделать для девушки что-то приятное.

      Вот я в кафе доедаю мясной рулет, о чём-то неважном рассказываю Рае. Снова слышу её задорный смех, звоном колокольчика раскачивающий потяжелевший перед ненастьем воздух.

      Вспоминаю, что нужно встретить брата с бокса, смотрю на часы – времени достаточно.

      Дальше – такси, ливень, короткий поцелуй под козырьком подъезда, волнующий, обжигающий, вызвавший дрожь в теле, поразивший сердце ударом тока, от которого до сих пор яркие огоньки маленькими вспышками взрываются перед глазами, а пульс никак не может прийти в норму.

      Или