Один шанс из ста. Хроника десантной группы. Эдуард Хруцкий

оюза…»

      Война!

      Уже несколько часов дерутся пограничные заставы. Немецкие самолеты обрушили бомбы на Минск, Киев..

      Война! С внезапностью урагана ворвалась она в утреннюю тихую Москву. И сразу пригасло солнце, и город, по-воскресному нарядный, стал серьезным, суровым.

      Николай бросился к письменному столу. Паспорт, военный билет, удостоверение мастера спорта… Всего неделю назад он боролся за звание абсолютного чемпиона столицы. Его противник, средневес Иван Ганыкин, славился как лучший боец-темповик. Королев решил лишить его этого преимущества. Сам в первом раунде завязал острый, быстрый бой. В результате победа. Как это было давно! Совсем в другой, мирной жизни. Будет ли еще когда-нибудь ринг, крики болельщиков.

      Дверь с табличкой «Военком».

      Во дворе военкомата толпа. Говорят мало, курят. Военный с тремя шпалами на петлицах взял билет, полистал.

      – Не могу, товарищ Королев. Понимаю вас, но на вас распространяется бронь… Ну вот что, поезжайте в горвоенкомат…

      Три дня ходил из кабинета в кабинет. Три дня усталые, не выспавшиеся работники военкомата сочувственно разводили руками, но твердо отказывали.

      Наконец, один капитан заговорщически шепнул в коридоре, что на стадионе «Динамо» формируется из спортсменов специальная бригада.

      Около Белорусского вокзала троллейбус остановился: по Ленинградскому шоссе проходили войска. По- мальчишечьи румяные лица, новенькие гимнастерки, не разношенные сапоги…

      – Горе-то какое, вздохнула рядом женщина. – Вот и мой вчера ушел добровольцем… Николаю стало мучительно стыдно. Стыд сменился злостью: «Не возьмут – уеду сам!»

      На стадионе сразу попал в толпу знакомых – почти все московские мастера. На сердце стало веселей: все будет в порядке, раз так.

      Через несколько часов абсолютный чемпион страны по боксу Николай Королев надел гимнастерку с синими петлицами.

      Утром над лагерем пел горнист. Голос трубы, требовательный и резкий, врывался в палатки, выбрасывал бойцов из постелей.

      Спортивный лагерь на станции «Строитель» превратился в воинский учебный пункт. Физзарядка, утренний осмотр, завтрак.

      Снова труба – на занятия.

      Строевая, политинформация, матчасть оружия.

      Мимо станции идут эшелоны. «На фронт, фронт…» – стучат колеса. Из открытых дверей выплескивается грозная песня.

      Идут эшелоны. Теплушки, командирские вагоны, платформы с техникой. На западе тяжело дышит фронт…

      – Боец Королев!

      – Я!

      – Перечислите основные части пулемета.

      Лицо у сержанта тревожное, глаза запали. В перерыве подходит.

      – Киев оставили… Мать там, братишка… Третий рапорт вернули, не пускают на фронт…

      – Раз! Раз! Раз, два, три! Рота, подтянуться!

      Старшина молодой, туго в талии перехвачен ремнем. Гимнастерка как влитая, сапоги хромовые глаза слепят. Лучший строевик. Мастер!

      – Рота, стой! Где строевой шаг? Не вижу!

      Вчера ночью немецкие самолеты бомбили Москву. Сводки все мрачнее и мрачнее.

      Идет вдоль строя старшина. Щеголеватый, ладный, точно картинка из строевого устава.

      – На-пра-во! Шагом мар-ш!

      Тактика: ползком по-пластунски, рассыпаться в цепь.

      – Рота, в атаку! Вперед!

      Винтовку на руку.

      – Ура-а-а!

      Теперь гранатой, штыком, прикладом. На вскидку -пах, пах…

      – Рота, стой! Перекур.

      Валяются на земле исколотые чучела, неразорвавшиеся деревянные гранаты. Здесь победили. А там?

      – Товарищ полковник, разрешите обратиться?

      – Слушаю вас, боец Королев.

      – Прошу отправить меня на фронт.

      Командир бригады встает, поскрипывая ремнями.

      – Идите. Учитесь. Выучитесь отправим.

      В прицеле автомата – силуэт в рогатой каске. Николай подводит мушку, плавно давит на спусковой крючок.

      Та-та-та-та!

      – На, получай!

      Брызгает ненавистью ствол.

      – Встать! Осмотреть мишени!

      – Молодец, Королев, пять пробоин!

      Ночью поднимают по тревоге. Повзводно усаживают в машины. Впереди Москва. Патрулирование. Темные пустые улицы. Гулкие шаги.

      Человек навстречу.

      – Стой! Документы!

      – Можете идти.

      Рассвет. Аэростаты в небе.

      Враг все ближе к Москве.

      С раннего детства, с первой рубиновой звездочки на груди, с первого пионерского костра внушали Николаю любовь к Родине. И он любил ее. Любил всем сердцем, всем существом. Сначала границы ее расширялись маршрутами пионерских походов, потом их раздвинули самолеты и поезда. На соревнованиях за рубежом тосковал о ней, защищал ее честь