Долгий уик-энд. Вероника Генри

бросила взгляд на часы. Без двадцати двенадцать. Вот-вот начнут съезжаться на обед посетители. В будние дни в «Приюте у моря» подавали в обед только закуски – их готовили местные ребята, Фред и Лоз, которых обучил Лука. Но сегодня праздничная пятница, впереди долгие выходные, да еще и солнце вышло. Скоро на террасе будет не протолкнуться от желающих подкрепиться.

      Впрочем, сейчас Клэр волновал совсем не обед.

      – Я сделала кое-что ужасное, – сообщила она Анжелике.

      – Ты?! Невозможно!

      Клэр придвинулась ближе.

      – Я думала, что поступаю правильно, – горячо зашептала она. – Тогда я считала именно так.

      – Конечно, правильно!

      Анжелика ободряюще погладила начальницу по руке. Так странно, она успокаивает Клэр. Клэр, которая никогда не нуждается в поддержке.

      – Черт! – Начальница откинулась назад, спрятала лицо в ладонях. – Боже мой, прости. Ты, наверное, считаешь меня чокнутой.

      – Нет. Не считаю я ничего такого.

      – Я столько раз себе это представляла, но никогда не верила в реальность…

      – Он вроде бы обрадовался.

      – В том-то и беда. – Клэр беспокойно оглянулась. – Лука еще не встал?

      – Нет. Я пыталась его разбудить, только он спит без задних ног.

      – Хорошо.

      Они замолчали. Клэр осталась наедине со своими мыслями, Анжелика – со своим любопытством.

      – Кажется, я этого не вынесу, – наконец произнесла Клэр. – Только что мне остается?

      – Может, расскажешь, что случилось?

      – Ох, не знаю. Я никому не рассказывала. Даже Луке. Мне стыдно за то, что я тогда сделала. Я столько лет с этим живу… Мне было всего девятнадцать. – Она измученными глазами посмотрела на Анжелику. – Я понятия не имела, как устроен мир. На меня взвалили огромную, ужасную тайну, и поделиться ею я ни с кем не могла. – От тяжелых воспоминаний Клэр вдруг обмякла, ссутулилась. – В конце концов я, конечно, созналась. Но к тому времени было уже поздно.

      – Может, тебе только кажется, что ты поступила ужасно. Так часто бывает. Люди рисуют себе в голове всякие страшилки и мучаются от чувства вины.

      За ее недолгую жизнь Анжелике часто внушали мысль о том, что она ведет себя плохо, поэтому такие терзания были ей не в новинку. Со временем Анжелика пришла к выводу: чувство вины – эмоция бессмысленная; на каждый твой дурной поступок найдется куча еще худших, совершенных не тобой. Когда она сделала это открытие, жить стало чуточку легче.

      Клэр задумчиво взглянула на помощницу.

      – Я стараюсь не вспоминать. Слишком тяжело, даже сейчас.

      Анжелика подалась вперед.

      – Расскажи. Я не собираюсь тебя судить. Ей-богу, я могу поведать о себе такое, что у тебя волосы дыбом встанут.

      Клэр наклонила бутылку над опустевшим стаканом. Долила вина еще на палец.

      – Господи… Такими темпами я скоро буду самой пьяной хозяйкой гостиницы в мире.

      – Ничего страшного. Ерунда. Есть еще я. Я справлюсь.

      Добрых десять секунд стояла тишина. Слышалось лишь тиканье часов на стене да пронзительные