Ренфривелл. Игра выживших. Иван Александрович Юдин

словно крыса с тонущего корабля.

      – Далеко не уйдешь, – прошипела Агриппина, её голос был твёрд, как кремень. – За нами и так охотятся.

      Агриппина понимала, что теперь ей предстоит собрать осколки разбитой реальности, сложить остывшую головоломку предательства и не дать Ксении одержать победу. Но как оказалось, Ксюша прихватила с собой все три ключевых фрагмента, и теперь, словно призрак, металась по улицам проклятой деревни, стремясь сложить из них свой дьявольский замысел.

      По следу беглянки, словно воплощенный кошмар, крался Манкежник. Голодный взгляд, горящий в предвкушении, выдавал его нечеловеческую жажду молодой плоти и крови. В воображении охотника уже рождались картины расчленения, и каждый шаг приближал его к вожделенной добыче.

      Агриппина, проклиная свою доверчивость и Ксюшу изворотливо, рванула за беглянкой. "Да как она вообще додумалась до этого накладного живота?! Наверное, всю ночь тренировалась его надевать и снимать, как акробат в цирке!" – мелькнуло у неё в голове. Впрочем, сейчас не время восхищаться талантами Ксюши, надо её остановить, пока она не натворила дел ещё хуже.

      Ксюша, тем временем, неслась по закоулкам деревни, словно угорелая кошка, спасающая свой пушистый зад от разъяренной собаки. Фрагменты, зажатые в её потных ладонях, словно обжигали её изнутри. Она знала, что времени у неё в обрез. Агриппина, конечно, не самый быстрый бегун, но зато у неё уйма магии, способной превратить Ксюшу в лягушку или, что ещё хуже, в гору навоза.

      А Манкежник… Он был настолько голоден, что слышал, как у Ксюши в животе урчат бабочки, от страха и адреналина. Его хищный взгляд, казалось, сверлил дыры в ночи, а слюна капала на грязную дорогу в деревне, как масло из прохудившейся сковородки. "С такой жаждой крови ему бы в вампиры заделаться, а не людей потрошить", – подумала бы Ксюша, если бы у неё было время думать о карьере для маньяков.