Битва Света и Тьмы. Река Скорби. Владимир Александрович Мисечко

утробе,

      Владели миром, не желать иного не могли себе.

      Но Зевс, рождённый в тайне гор, вскормленный нимфой нежной,

      В душе своей зажёг костер, борьбы неудержимой, грешной.

      Он собрал братьев и сестер, богов Олимпа светлых,

      И бросил вызов, словно зверь, титанам, в силе крепких.

      Олимп дрожал, земля стонала, от ярости небесной,

      Когда титаны наступали, с мощью силы гневной.

      Крон, их владыка, грозный, стар, метал громады скал,

      Атлант, плечами мир держал, чтоб Зевс навеки пал.

      Но Зевс, владыка молний, стрел, в руках держал судьбу,

      И с каждым взмахом, с каждым делом, приближал свою победу.

      Посейдон, владыка океанов, волной сметал врагов,

      Аид, из царства мёртвых, звал на помощь легионы духов.

      Стоглазый Бриарей, гигант, с цепями в каждой длани,

      Крушил титанов, словно хлам, в безумном, диком плане.

      И Гея, видя сыновей, в крови и прахе павших,

      С мольбой взывала к небесам, о мире, долгожданном.

      Десять лет бушевала битва, не знала передышки,

      Пока не дрогнула твердыня, титанов, в силе пышных.

      Зевс, молнией сразив Крона, сломил их гордый дух,

      И в Тартар, бездну вечной тьмы, низверг их, словно пух.

      Так кончилась эпоха титанов, и началась богов эра,

      На Олимпе воцарился Зевс, владыка неба, мира.

      Но эхо битвы той великой, доныне в мире слышно,

      В грозе, в землетрясеньях диких, в памяти, что вечно жива.

      ***

      Потоп Семи Морей

      В те времена, когда небо было ближе к земле,

      И боги ходили средь смертных в полумгле,

      Нарушился баланс, и гнев небесный зрел,

      На мир, погрязший в пороке и беспредел.

      Великий Змей, что мир обвивал кольцом,

      Вздохнул с тоской, и дрогнуло всё кругом.

      Бог Грома, в ярости взмахнув своим мечом,

      Расколол небосвод, и хлынул ливень с громом.

      Семь морей взбесились, вышли из берегов,

      Смывая города, как карточные дома.

      Вздымались волны, словно горные хребты,

      Поглощая нивы, рощи и сады.

      Люди в отчаянии к богам взывали,

      Но те молчали, взирали с высоты.

      Лишь Ной, праведник, избранный судьбой,

      Построил ковчег, спасая жизнь с собой.

      В ковчеге тесном, звери по паре каждой,

      Птицы небесные, и рыбы в глубине.

      Сорок дней и ночей бушевала стихия,

      Стирая память о былом величии.

      Когда же солнце вновь пробилось сквозь туман,

      И горы показались из водной пелены,

      Ной выпустил голубя, вестника надежды,

      С оливковой ветвью, символом безмятежности.

      И радуга явилась, мост между небом и землёй,

      Завет богов, что больше не будет потопа.

      Ной вышел из ковчега, возблагодарил творца,

      И начал новую жизнь, с чистого листа.

      Так мир был очищен, омыт от скверны,

      И память о потопе осталась навечно.

      Напоминая смертным о силе богов,

      И о важности праведности и добрых слов.

      ***

      Девкалион: Песнь о Новой Жизни

      Когда разгневанный Зевс, владыка громов,

      Увидел людской порок, что землю грязнит,

      Решил он покарать, потопом неистовым,

      И смыть с лица земли всё скверное, что гниёт.

      Лишь Девкалион, сын Прометея мудрого,

      И Пирра, дочь Эпиметея, чистая душой,

      Узнали о грядущем гневе всемогущего,

      И в ковчеге, построенном, нашли приют.

      Девять дней и ночей бушевала стихия,

      Вода поглотила горы, леса и поля,

      И лишь ковчег, как щепка в пучине великой,

      Плыл, ведомый судьбой, в объятьях дождя.

      Когда же гнев богов начал утихать,

      И солнце пробилось сквозь тучи свинцовые,

      Ковчег пристал к вершине Парнаса высокой,

      И Девкалион с Пиррой сошли на землю вновь.

      Опустошенная, мёртвая, сырая, тихая,

      Лежала земля под бледным небесным сводом.

      И Девкалион, скорбя о погибшем народе,

      Воскликнул: «Как нам вновь населить этот мир?»

      Тогда голос богини Фемиды прозвучал,

      Из