Партия Миры. Камила Соколова

них парней. И сейчас они пили пиво, играли в приставку и развлекались. Доносился низкий мужской смех и… женский высокий. Понятно, притащили девчонок и травят тупые шутки. Я закатила глаза.

      Неожиданно музыка стихла.

      – Давай, давай, давай, – визжали девчонки.

      – Роб, сделай его, – доносилось из гостиной.

      – Никита, я твоя фанатка, – верещал высокий противный голос.

      Интересно, что они там делают?

      – Армрестлинг, стопроцентно, – подошедшая Миша вручила мне пакет с чипсами. – Пошли?

      Мысль о напряженных мужских бицепсах заставила меня покраснеть.

      Последовав за Мишель в комнату, я бросилась на кровать и схватила пульт от телевизора.

      – Что будем смотреть?

      – Не знаю, – она пожала плечами. – Что-нибудь старенькое. «Сплетницу»?

      Я включила сериал, и мы улеглись на кровати, прихватив чипсы.

      Через два часа мне пришлось выбраться из комнаты, чтобы сходить в туалет. Во всей квартире было темно, только из-под закрытой двери гостиной по полу рассеивались цветные искорки. Громкая быстрая музыка сменилась медленной, вкрадчивой, нежной.

      Чтобы не привлекать к себе внимания, я не стала включать свет и на ощупь пробиралась в ванную, лавируя между сумками и рюкзаками, разбросанными по коридору. Роберт не любил, когда я приходила на его вечеринки, поэтому я старалась не афишировать свое присутствие. Он и Мишу просил сидеть в комнате, когда не использовал ее, как прислугу, поэтому мы сегодня и устроили киномарафон. Интересно, так все старшие братья делают или это только Роберт такой придурок?

      Закончив свои дела в ванной, я стала красться назад, ощупывая стены, то и дело спотыкаясь в темноте о баулы с экипировкой, и мне стоило больших усилий не чертыхаться в голос. Комната Миши, как назло, самая дальняя. На цыпочках пробравшись мимо гостиной, я пошла по коридору, все так же держась за стену, и вдруг больно обо что-то ударилась. Черт, что здесь? Кто разбросал сумки повсюду? Мысленно воя от боли, я оперлась о стену, чтобы ощупать ушибленный палец, но стена оказалась дверью – она подалась, распахнулась под моей тяжестью, и я кубарем влетела в комнату Роберта.

      В первый момент вспыхнуло желание быстро убраться отсюда, и я, как ниндзя, вскочила на ноги, моментально забыв об ушибленном пальце, когда женский голос закричал:

      – Роберт, кто это?

      Я обернулась.

      О нет.

      Черт.

      О нет.

      Черт.

      Я проклинала себя за такое простое действие, как поворот головы, потому что в ту секунду я встретилась глазами с Робертом, который был абсолютно голый и занимался… не буду говорить, чем он был занят, и не буду говорить, с кем, потому что эту брюнетку с длинными волосами я знала. Ее звали Кристина, и она дружила с одной из моих старших сестер.

      Мне оставалось только пулей выскочить из комнаты.

      Глава 1

      – Давайте назовем имена тех самых счастливчиков, которые скоро отправятся в Стокгольм!

      Декан обвел зал горящими глазами, но в ответ раздались лишь жидкие аплодисменты. Честно говоря, никто серьезно не верил в счастливую звезду, да и вообще все относились к этой поездке скептически. Жить в шведской общаге, ходить три недели в Стокгольмский университет вольнослушателем, потом писать курсовую, основываясь на полученном опыте, ну и вишенкой на торте – догонять ребят по всем предметам. Так себе удовольствие. Я точно не горела желанием ехать, а хотела лишь поскорее убраться из этой аудитории куда подальше.

      Достав ручку, я стала рисовать на левом запястье круги и переплетающиеся между собой волнистые линии, как делаю обычно, когда мне скучно. А сейчас мне определенно было ужасно, невозможно скучно. Я поднесла ручку к глазам и улыбнулась. Каждый раз, когда я брала ее в руки, меня охватывало странное удовлетворение. Хотя почему странное? Очень даже понятное удовлетворение, ведь я лишила самого отвратительного человека на земле чего-то важного. Эту вещицу я стащила и не испытываю совершенно никаких угрызений совести по этому поводу.

      Собственно говоря, с виду это была самая обыкновенная шариковая ручка из фанатского магазина New York Rangers, в ее верхней части из прозрачного пластика перемещался туда-сюда мультяшный хоккеист, если ручку наклонять то в одну, то в другую сторону. Особенной ее делал нанесенный под заказ текст: «Роберт, ты самый лучший на свете». Я знала, что ручка была подарком, и Роберт даже дорожил ею. Наверное, очередная поклонница решила его осчастливить сувениром. Но также я знала, что не могла оставить эту вещь у Роберта. Смотреть на это вранье было выше моих сил – потому что он не «самый лучший!», он не просто «лучший», он даже не «нормальный». Он ужасный.

      Ручку я стащила еще в прошлом году, когда узнала, как он поступил со своей сестрой и по совместительству моей лучшей подругой Мишей: оставил ее одну всего через полгода, как у них умерли родители, а сам уехал по контракту в Германию играть в хоккей. Но после того, как мне открылись еще кое-какие подробности о нем, о которых