Титан и Титанида (неиллюстрированное издание). Anne Dar

ведь знаешь, что я не тебя одну не восприняла за свою мать. Остальные мне тоже “ни пришей, ни приколоти”.

      – Ну не скажи… Беорегард тебе чуть ли не как отец…

      – “Чуть ли не как”, – я по-детски перекривляла её, но она уже слишком глубоко зашла в свою меланхолию, чтобы оценить мою щедрость на улыбку.

      – Теона тебе вообще лучшая подруга…

      – Ну она-то не запрещала мне рвать одежду в беготне по крышам и заборам…

      – Тристан вообще у тебя теперь привилегирован…

      – Результат чисто подросткового бурления гормонов…

      – Итого: трое против одного, а теперь ещё и эта Джекки… Четверо против одной…

      – Четверо против одной? Ты вообще о чём?

      – Ты подпустила их к себе ближе, чем меня, – она резко впилась в меня слегка влажным взглядом, в её же тоне прозвучала эмоция, которая могла бы меня ранить, если бы я не была ледяной глыбой. – А я, вообще-то, старалась больше прочих… Может быть, в этом причина? Впрочем, ты всегда и для всех была недотрогой… И всё же: сначала Теона с Беорегардом, затем Тристан, а теперь ещё и чужая Джекки, не являющаяся частью нашей семьи.

      – Это не соревнование. Ты ведь прекрасно знаешь: твоё место никто из них никогда не сможет занять – ты для меня отдельный, уникальный случай. И я надеюсь, что Джекки всё же сможет стать частью нашей семьи, – отобрав из рук несостоявшейся мамаши бутылку с пивом, я сделала из неё глоток, но тут же лишилась бутылки, потому что Кармелита поспешила вернуть её себе.

      – Эй, ты ещё слишком мала для алкоголя!

      – Мне уже восемнадцать. И ты прекрасно знаешь, что я успела повзрослеть задолго до этого возраста.

      – Тебе не уже восемнадцать, а всего лишь восемнадцать.

      – С половиной…

      – Ха! Взрослая ты наша ничья.

      – Можешь называть меня своей, если тебе от этого будет легче.

      – А в чём суть? Оттого, что я зову тебя своей, ты моей не становишься.

      – Я тебя обидела своим рвением к свободе?

      – Да нет… – она так резко сдала позиции, что мне сразу же стало не по себе. – На самом деле, я злюсь на себя. Всегда злилась только на себя, в этом и проблема, – она заглянула на дно опустевшей бутылки. – Как бы я ни старалась, сколько бы жизней ни спасла, всё равно допускаю какую-нибудь ужасную ошибку… Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра.

      – Все допускают ошибки. Не ошибаются только овощи. Сама ведь знаешь, что рост заключается в отсутствии страха перед допущением ошибок…

      – Я жёстко облажалась. В очередной раз, – она снова резко посмотрела на меня, и у меня перехватило дыхание от этого взгляда.

      – Что бы ты ни сделала…

      – Это касается тебя.

      – В таком случае, что бы ты ни сделала, нет того, что я тебе не простила бы. Считай, что ты обладаешь “родительским” иммунитетом в моих глазах, – я положила ладонь на её плечо и, улыбнувшись сквозь зубы, сжала его, но Кармелите было не до веселья.

      – Прости