Духовные учителя сокровенной Руси. Кирилл Яковлевич Кожурин

они провели около двух лет.

      Но все же первое время узницы жили в остроге относительно спокойно. Охранявшие их сотники были еще в Москве задобрены Иоакинфом Даниловым – супругом Марии Даниловой, «чтобы не свирепы были». Их посещал племянник Данилова Иродион, их наставница мать Мелания и другие, сочувствовавшие им. Однако когда об этих посещениях стало известно в Москве, то 23—24 марта 1675 г. был составлен указ о расследовании того, что делается в тюрьме. В Боровск внезапно прибыл подьячий Павел, который «с пристрастием» расспрашивал сотников.

      В результате у узниц были отобраны книги, иконы, одежда и пища, а охранявшие их сотники были сосланы простыми солдатами в Белгород на «вечное житье». Положение узниц ухудшилось. Худая одежда их за это время истлела, яма кишела всякими насекомыми и гадами. Пищу им давали самую скудную: «а когда ясти подадут, тогда пить не дают; а когда пить подадут, тогда ясти не подадут». Но и в этих нечеловеческих условиях мученицы продолжали творить непрестанную молитву, навязав из тряпиц пятьдесят узлов вместо отобранных четок и по ним, словно по «небесовосходной лествице», устремляясь в иной мир.

      Вскоре было начато новое расследование. 29 июня 1675 г. был прислан дьяк Федор Кузмищев, который «мучениц истязал». В конце июля 1675 г. на площади в срубе были сожжены 14 боровских узников, в том числе бывший слуга Морозовой Иван и ее соузница инокиня Иустина. По распоряжению дьяка Кузмищева боярыню Морозову и княгиню Урусову из опустевшего после казни острога перевели в новоустроенную земляную тюрьму, в «пятисаженные ямы», а Марию Данилову поместили в тюрьму, где «злодеи сидят». Под страхом смерти охранникам запретили давать заключенным пищу и питье…

      Первой не выдержала княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова – она скончалась 11 сентября 1675 г. «Феодора тремя нитьма во имя единосущныя Троицы пови тело любезныя сестры своея и соузницы Евдокии, и увязав вервью». Воины же извлекли за веревку ее тело из земляной ямы и сначала хотели тайно зарыть в лесу. Но и после смерти она не давала покоя мучителям. Не только живую, но и мертвую они боялись выпускать ее на волю. Тело княгини, по указу царя, закопали внутри острога.

      Тогда к Морозовой, уже изможденной от «глада и жажди, и от задухи, и вшей», перевели Марию Данилову. Чувствуя приближение смерти, боярыня в последний раз «взалкала», проявив человеческую слабость, призвала стражника и попросила: «Рабе Христов! Есть ли у тебя отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе, аще же умроша – помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика». Стражник же отвечал: «Ни, госпоже, боюся». Тогда боярыня снова попросила его: «И ты поне (хотя бы – К. К.) хлебца». «Не смею», – отвечал стражник. Умоляла боярыня дать ей «мало сухариков», яблочко, огурчик, и всякий раз слышала отказ. Тогда она попросила исполнить ее последнюю просьбу: похоронить рядом с сестрою. Позвав другого