«Шизофрения». Наталия Вико

огромным столом. Она, проработавшая в библиотеке много лет, знавшая почти наизусть все фонды и способная без промедления дать справку о наличии той или иной книги, была под стать древним манускриптам – такая же молчаливая и бесценная. Библиотека заменила ей семью, потому что семьи у нее никогда не было. Книги же стали ее детьми.

      – Доброе утро, мистер Владимир! Прекрасная погода, не так ли? Согласитесь, сегодня – намного лучше, чем вчера! – произнесла мисс Литтл, близоруко щурясь.

      – Рад вас видеть, мисс Литтл. Надеюсь, завтра погода будет не хуже, – обменялись они фразами, обязательными как бой часов на Биг Бене.

      – Вы, как всегда, первый. Ваши книги – на столе, – сообщила она и, надев очки, принялась привычно перебирать заявки читателей.

      Соловьев опустился на стул и ласково провел ладонью по крышке стола, как по крупу любимой лошади, застоявшейся в стойле в ожидании хозяина.

      «Ну, все-все, здравствуй, я уже здесь», – мысленно сказал он, взял из стопки одну из книг и начал перелистывать страницы, еще раз пробегая глазами прочитанное вчера.

      «Ничего важного не пропустил», – удовлетворенно отметил он, взял другую в толстом кожаном переплете под названием «Библиотека герметической философии» и углубился в чтение, отрешившись от всего вокруг…

      …«У язычников день рождения солнца приходился на 25 декабря, – размышлял он, оторвавшись от книги. – Когда тьма зимы была преодолена, славный сын света возвращался… Да и у римлян за восемь дней до январских Календ – то есть 25 декабря – праздновался приход солнца… Господи, как же все просто… Значит, рождение Сына Божьего совпадает…» – он услышал чье-то покашливание и, нахмурившись, поднял глаза.

      – Мистер Владимир, вам нездоровится? – вернула его к действительности мисс Литтл, стоящая перед его столом со стопкой книг в руках. – Вы смотрите на меня таким взглядом, как будто я предлагаю вам взять не заказанные вами же книги, а бокал, наполненный смертельным ядом, – решила пошутить она.

      Соловьев встряхнул головой.

      – Простите, мисс Литтл, задумался, – он поднялся, взял книги из ее рук и положил на край стола. – Смертельный яд, говорите? А что, разве бывает яд не смертельный? – улыбнулся он.

      – Бывает, мистер Владимир, – по лицу мисс Литтл тоже скользнула улыбка. – Яд, который называется любовью. Яд любви, – уточнила она. – Он подтачивает силы, лишает человека разума, но не убивает. Так что никогда не пейте напитков, преподносимых вам незнакомками, как бы прекрасны они не были. Никогда! – ее рот растянулся в неожиданной улыбке, обнажившей бледные десны со слишком длинными передними зубами.

      – Я непременно последую вашему совету, мисс Литтл, – благодарно склонил он голову, пряча веселый блеск в глазах.

      «Счастливый человек, – подумал он, – живет среди своих книг, и ничего ей в жизни