Мама. Елена Хазиева

и повернулась ко мне вполоборота.

      Я устал, – пожаловался я, опуская на землю. – Куда мы идём?

      В город, – ответила она глухим голосом. – К нашим.

      Я осмотрелся по сторонам.

      Откуда ты знаешь, куда идти?

      Пошли, – сказала она, игнорируя мой вопрос.

      Я есть хочу, – захныкал я и мой желудок подтвердил мои слова урчанием.

      Мама подала мне заледеневшую руку и подняла меня на ноги. От сидения на холодной земле меня трясло. Я хотел прижаться к маме, чтобы согреться её теплом, но она потащила меня вперёд. Дрожа и спотыкаясь, я обречённо побрёл за ней.

      Кажется я впал в сонное забытьё, меня убаюкал размеренный ритм шагов. Моё сознание начало уплывать. В какой-то момент мне показалось, что впереди стало чуть светлее. Но свет исходил не от луны или солнца сверху, а, наоборот, он шёл снизу, из-за кустов и деревьев.

      Я присмотрелся повнимательнее. Из глубины леса с едва уловимым звуком, напоминающим трепетание крылышек стрекозы, вылетали огоньки. Они вспыхивали и гасли на лету, потом снова вспыхивали, появляясь будто ниоткуда.

      Что это такое? Неужели светлячки? Я никогда раньше не видел светлячков, они не живут в нашем краю. Я окончательно проснулся от этого прекрасного зрелища. Все мысли об усталости и тревогах этой бесконечной ночи отошли на второй план.

      Я хотел подойти поближе, но мама остановила меня.

      Это не светлячки, – сказала она. – Это болотные огни.

      В голосе мамы не было ни удивления, ни страха. Он был бесцветным, как домашнее платье, бывшее на ней. У меня же от её слов кожа покрылась мурашками.

      У нас говорили, что болотные огни – это свечки в руках мертвецов. Души умерших в лесу не могут найти покоя, поэтому они заманивают живых в болото. Если пойти за такими огнями, то заблудишься окончательно и пропадёшь.