Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда. Эрнст Титовец

непопулярными марксистскими пристрастиями и критическим отношением к американским ценностям и политике Освальд в глазах американского читателя предстал весьма сомнительной личностью. Ничего личного: мисс Мосби просто делала свою работу.

      Журналист нашла Освальда вежливым, но несколько чопорным. Внешне она выказывала ему сочувствие, но основной ее целью было извлечь из Освальда как можно больше информации для своей статьи. Если Освальд полагал, что привлечет ее на свою сторону своей откровенностью, то он глубоко заблуждался. Позже Освальд испытал глубокое разочарование, когда статья Мосби вышла из печати.

      На следующий день после интервью пришла хорошая новость. Документ, доставленный курьером, информировал Освальда о том, что ему разрешено пребывать в СССР до тех пор, пока не будет принято окончательное решение по его делу. Американец истолковал это как признак того, что его инициативы начинают приносить плоды.

      Второе интервью Освальд дал 16 ноября Присцилле Джонсон МакМиллан¹² из Североамериканского газетного альянса (North American Newspaper Alliance). Она навестила Освальда непосредственно в его гостиничном номере. МакМиллан нашла Освальда сдержанным, тихим, скорее мягким по своей натуре мальчиком. Как и в интервью с Мосби, он подчеркивал серьезность своих намерений остаться в Советском Союзе. Молодой американец два года ждал этой возможности. Освальд изложил причины своего решения связать свою жизнь со Страной Советов. Он подчеркнул, что никогда не был членом коммунистической партии, хотя и считал себя марксистом. О своей попытке самоубийства Освальд умолчал.

      Его пространная речь об экономической теории Маркса не убедила П. Д. МакМиллан. Она нашла его знания в этом вопросе весьма поверхностными. У журналистки также создалось впечатление, что, несмотря на все его увлечение Советским Союзом, Освальд все же оставил себе некоторую свободу действий для возможного возвращения в Штаты¹³.

      До конца ноября и весь декабрь американец терпеливо ждал решения своего вопроса. Время медленно тянулось. Проходили дни и ничего не происходило. На какое-то время Римма Ширакова стала его единственной связью с внешним миром. По многу часов Освальд был занят изучением русского языка по русско-английскому самоучителю. Он редко покидал свой гостиничный номер. Его финансы были на исходе. Но администрация отеля, похоже, была удовлетворена обещанием американца оплатить счет, как только он получит денежный перевод из США. Монотонность существования Освальда была нарушена лишь дважды, когда его вызывали в ОВИР для собеседования с тремя чиновниками, которые, как написал он в своем дневнике, «похоже, совсем меня не знают»¹⁴.

      Наконец в начале января 1960 года, после почти трехмесячного ожидания с момента его прибытия в Москву, Освальду сообщили, что ему выдан вид на проживание в СССР. За этот период он прошел через попытку суицида, побывал в больнице, общался с разными чиновниками, как американскими, так и советскими, которые проверяли серьезность его намерения