и не нашли. Из всех родных осталась только бабушка. По-настоящему потерю родителей я осознал лишь несколько месяцев спустя. Сработавший изначально защитный механизм не позволил случиться этому сразу. И мне действительно тогда казалось, что всё произошедшее – это какое-то недоразумение, что наступит день, и я опять увижу родителей живыми и здоровыми. Но как-то в конце осени, вернувшись со школы домой, я вдруг осознал, что остался без мамы и папы навсегда. Слёзы сразу же потекли градом, не останавливаясь, я стал словно бы проваливаться в очень глубокую тёмную яму, медленно, постепенно и неумолимо теряя интерес к жизни. Я стоял у окна и смотрел на фонарь, ясно осознавая, что сегодня вечером меня не станет, и буквально видел, что и как я сделаю. Не ощущая ни малейшего страха, не испытывая никаких сомнений, мысленно, я уверенно приближался к своей цели и уже буквально видел себя со стороны, лежащим на своей кровати, с прижатыми к груди коленями, уже без признаков жизни. Ещё каких-нибудь пару или тройку минут, и я отправился бы выполнять свой план. Но в этот момент фонарь моргнул, и впервые за всё время это случилось три раза подряд. Фонарь моргнул три раза! Это мгновенно вывело меня из моего состояния, напоминающего транс. То, что это был транс, наваждение, я ощутил сразу же после того, как это произошло. И мне показалось, нет, показалось не совсем верное слово, я совершенно ясно ощутил, что окружающее меня пространство стало ярче, светлее, что-то тёплое стало растекаться от груди к голове, к рукам и ногам. А затем фонарь ещё раз мигнул три раза подряд, и я словно бы вернулся в то самое время, когда можно было просто выйти в соседнюю комнату, чтобы увидеть отца, читающего или смотрящего телевизор, а затем можно было пройти на кухню, чтобы о чём-нибудь переговорить с мамой. Покой, умиротворение, тихая радость, вот что я ощущал тогда. Не знаю, сколько я простоял у окна, но когда я отошёл от него, я был уже другим. Пропало чувство одиночества, появилось стойкое ощущение того, что я не один. Родители – они рядом, пусть я не мог их видеть, не мог с ними говорить, но я был твёрдо уверен, что они близко. Вот…
Вновь смех и ор пьяной компании заставили Андрея прерваться, только в этот раз невидимая компания находилась где-то поблизости.
– А позже, обучаясь на первых курсах в институте, получив нужные знания в области теории вероятностей и математической статистики, я провёл несколько разнотипных экспериментов для того, чтобы выявить какие-либо закономерности в поведении фонаря. И знаешь, все полученные результаты говорили о том, что я имею дело с подбрасыванием «идеальной» монетки1. Словно бы всё это время я имел дело с идеальным датчиком случайных значений. Вместо самых важных смыслов – подбрасывание вверх идеальной, бесчувственной, холодной монеты. Нет, не верю… – последние слова Андрей произнёс самому себе.
– Есть ещё эффект наблюдателя2, – осторожно признесла Нейра,
