Как высоко мы поднимемся в темноте. Секвойя Нагамацу

исследований мы проводим совместно с Международным фондом выживания планеты. Изучаем почву, фрагменты ледяной коры, временами находим кости древних животных, но я бы солгал, если бы стал утверждать, что Энни и другие найденные в пещере тела не отвлекли нас от основной задачи. Не говоря уж о том неопознанном вирусе, который Дейв вроде как обнаружил в останках.

      – А еще какие-то анализы вы проводили, образцы тестировали? Раковины, например…

      – Это раковины маленьких морских улиток, обитавших на Средиземноморье. Trivia monacha. Что очень удивительно: известно, что около шестидесяти тысяч лет назад в районе Алтайских гор обитали неандертальцы и древние люди, но здесь, на самом севере, их следов до сих пор не находили. А как необычно ракушки вплетены в ткань! Эта древняя рукодельница мою бабушку могла бы заткнуть за пояс.

      – А еще удивительно, что так одета одна только Энни. На остальных остались лишь обрывки обычных меховых плащей. В отчете, который вы, ребята, мне прислали, вопросов больше, чем ответов, – заметил я.

      – Мы все ждали, когда появится человек, который захочет взять это дело на себя и раскопать историю Энни. Клара твердила, что приехала сюда заниматься животными. Хотела разгадать биом ледникового периода, чтобы после мы могли его воссоздать. Однако нам всегда казалось, что на самом деле она ищет что-то другое. Она ведь и на раскопках торчала больше всех. И слишком подолгу смотрела в небо для человека, чья работа – искать то, что спрятано под землей. Спорить готов, она бы взялась за Энни. Клара всегда говорила, что наше спасение лежит в неизвестном прошлом. Надо же, ученый, а выражалась, как поэт или философ.

      – Это в мать, она художница, – сказал я.

      В детстве Клара целыми днями просиживала в своем домике на дереве; учителя говорили, что она гениальный ребенок, мы же по мере сил старались давать ей возможность развивать свои способности. Как-то раз она фломастерами написала работу о туманностях. Мы постоянно натыкались на списки замеченных ею созвездий, о некоторых Клара даже придумывала собственные мифы, например о кузинах Плеяд и о Ковше – не большом, не маленьком, а в самый раз.

      – Теперь я начинаю понимать, – отозвался Максим. – Обычно люди тут легко сходятся, но Клара всегда держалась особняком. Нам пришлось порыться в ее вещах, чтобы найти ваши контакты.

      – Она полностью отдавалась работе, – заметил я.

      Мы оба взглянули на Энни; в тихой лаборатории, казалось, звенел ее безмолвный крик.

      Максим кивнул, я же сказал, что мне нужно отдохнуть с дороги. Еще он сообщил, что вещи Клары ждут меня в коробке в ее капсуле.

      Когда я отправлялся в Сибирь, моя десятилетняя внучка Юми рыдала в аэропорту, хоть и пыталась заверять, что с ней все в порядке. Мики в который раз спросила, уверен ли я в своем решении. Может, хоть пару месяцев подождешь, убеждала она, не в самый мороз поедешь. Но я знал, что если не уеду сейчас, то отъезд отложится на неопределенный срок и призрак моей дочери перестанет витать в той далекой стране.

      Я