Развод. Никому тебя не отдам. Кира Фарди

хмурится тесть, но смотрит при этом не на дочь, а на меня. – Ты изменяешь Эве?

      – Нет, что вы!

      Я не раз представлял в красках, как изменил жене, а меня тут же четвертовали. Б-р-р-р!

      – Тогда ты изменяешь мужу? – теперь суровый взгляд нацелен на дочь.

      – Пап, не говори ерунды!

      – Они все время ссорятся, – подливает масла в огонь Вероника. – Вот папарацци и заметили.

      – Вы! – отец бьет кулаком по столу, посуда испуганно звякает. – Еще раз я о подобном услышу!

      – Пап, – железная Эва не боится отца. – Это наше семейное дело. Если вас мы раздражаем, мы уедем жить в свою квартиру.

      – Витя, ты совсем запугал детей, – тут же идет на попятную теща и поворачивается ко мне. – Игорь, помоги Веронике.

      Я напрягаюсь. Кажется, мамочка с младшей доченькой спелись. Не просто так Вероника завела разговор о наших с Эвой ссорах. Наверняка это была подготовка к чему-то более важному.

      Я ищу поддержки у жены, но Эва сидит с каменным лицом и смотрит в тарелку.

      – В чем помочь?

      – Зятек, сделай золовке одолжение, – Вероника посылает мне призывный взгляд через стол. – На моем ютуб канале скоро выйдет ролик о последнем фэшн показе. Ты мог бы прорекламировать его в новостях.

      – Простите, не могу. У меня своя область ответственности.

      – Господи! Просто сделай, и все! – злится теща. – Чего строишь из себя важную птицу?

      «Вот стерва!» – взрывается от возмущения мозг, но отвечаю тихо и спокойно.

      – Эфирное время расписано по секундам.

      – Ну, Игорек, ну миленький! – канючит Ника. – Подвинь кого-нибудь.

      Я выпрямляюсь, кладу приборы. Для меня ужин закончен.

      – Это не мой личный канал. Обратись к директору, а я с удовольствием вставлю твою рекламу в свои новости.

      – Ты и обратись. Позвони ему сейчас.

      – Не могу.

      – Как ты смеешь дерзить, нахал! – бросает вилку теща.

      – Еще раз простите меня.

      Я наклоняю голову и иду к выходу. Все, терпение лопнуло. Больше ни дня не останусь в этом доме! Читаю вечерние новости, ночую в отеле, не отвечаю на звонки жены, а теперь узнаю, что ее похитили.

* * *

      Да провались ты все пропадом!

      Я жму на клаксон, ворота медленно разъезжаются. Проклятая судьба снова возвращает меня в этот дом.

      Яркие огни полицейских мигалок на миг ослепляют. Подъездная аллея и площадь перед особняком заполнены чужими машинами и людьми.

      Я просто останавливаю Бентли на свободном месте и бегу к дому. В душе творится что-то невообразимое. С одной стороны, я тревожусь за Эву. Волнуюсь по-настоящему, совершенно не хочется, чтобы ее кто-то обидел. Пусть живет и здравствует, но уже без меня.

      А с другой…

      Черт возьми! Я чувствую ликование. Примитивное, злое, не достойное мужчины, но ликование.

      Наконец-то встряхнется это идеальное семейство, до тошноты правильное и мерзкое. Наконец-то! Иначе родственники смотрят с высоты на всех людей и посмеиваются. Как же, хозяева жизни, мать ети! Им все можно! Они лучше всех.

      Слюной