Первые грозы. Лана Кузьмина

всё никак не могла отыскать нужную кассету.

      – Проще в интернете найти! – сказала Ню. – Сейчас кассеты никто не смотрит.

      – Как никто? А я? – улыбнулась Тамара и победно вскинула руку. – Нашла!

      Ню плохо запомнила фильм. В её голове блуждали другие мысли и чувства. Происходившее с ней было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Вкуснейшая шарлотка, горячее какао, тёплый плед. Слева, вся в крошках от пирога, дремала Шустрик, пуская слюни на руку сестры. Справа Тамара сидела словно королева, с идеально прямой спиной. Ню украдкой взглянула на её профиль. Раньше она думала, что старики страшные. Тамара не красивая, ей не подходит это слово. Она благородная. Ню смотрит и не может насмотреться. Какой станет она сама в старости? Точно не такой как Тамара. Мать говорит, что из неё вырастет вредная, вечно недовольная старуха с отвисшей грудью. У Тамары грудь совсем маленькая, а кожа почти прозрачная, и под ней видны переплетения тонких синих вен.

      Ню придвигается ближе и чувствует запах пудры. Поэтому Тамара такая бледная? А рыжие волосы? Неужели настоящие? Тамара кладёт руку на её плечо и слегка прижимает к себе. У Ню начинает щипать в глазах. Почему её раньше никто не обнимал? Это же так важно, чтобы тебя иногда кто-то обнимал. Без слов, бесконечных претензий и увещеваний. Ню не помнила, когда в последний раз обнималась с матерью. Наверное, никогда.

      Рука у Тамары холодная. Кровь у стариков постепенно остывает. Так говорил дедушка, которого Ню почти не помнит. Остались от него пара фраз и любимая материна присказка, упрёк отцу: «Весь в своего алкаша-папашу!» На руке у Тамары кольца, все с кроваво-красными камнями. Свет отражается от них и, преломляясь, сверкает словно крохотное пламя. Впервые в жизни Ню хочется, чтобы время остановилось.

      Глава 9

      Суббота началась тревожно. Не потому что Лёша проснулся в семь утра в выходной, и не потому что отец засобирался вдруг на работу. Он трудился главным бухгалтером на заводе, откладывал написание отчётов и прочей документации на последний день и часто не успевал закончить их в рабочее время.

      Тревога начала зудеть ещё накануне, когда Лёша, садясь вечером в кресло перед телевизором почувствовал в заднем кармане твёрдый прямоугольник визитки с телефоном незнакомого Яра. Он таскал её с собой уже больше недели и всё никак не решался отдать маме. Было что-то неправильное и в этом имени, и в том, что мама ни разу не спросила, не видел ли он визитки. Может, она ей больше не нужна, а он мучается.

      По телевизору шёл сериал, бесконечно нудный, про жизнь полицейских. Никому не интересный, он служил прекрасным фоном для добровольного мучения под названием «тихий семейный вечер».

      – Яр! – выкрикнул толстый полицейский с круглым как блин лицом. Лёша вздрогнул. Призвав на помощь весь имеющийся у него актёрский талант, он хихикнул:

      – Яр! Смешное имя, правда? – вышло вымученно и неубедительно. – Я никого не знаю с таким чудным именем, а вы? –