Запретная весна в Париже. Joseph Helpy

было.

      Коллеги-мужчины замечали её всегда. Слишком красивой её называли за глаза – она была той самой, которую запоминают с первого взгляда. Черты лица тонкие, как у старинной фарфоровой куклы, кожа прозрачная, взгляд – живой, как вода в горном источнике. Но она никогда не играла на своей внешности. Ни одной капли фальши, ни одной нарочитой попытки соблазнить. Именно это – её сдержанная, невинная красота – сводило мужчин с ума.

      Но Дмитрий… он не пытался впечатлить. И именно этим задел её.

      II. Пицца и окно

      Он снова доставлял заказы в тот район. Дважды. Трижды. И каждый раз – сердце сжималось, когда он подходил к зданию лаборатории. Он знал: шанс встретить её – мизерный. Но он надеялся. Неосознанно. Наивно. Как мальчишка.

      На третий день, когда он уже уходил оттуда, мимо стеклянных дверей, он увидел её. Через стекло. Она стояла в коридоре, обернувшись. Их взгляды пересеклись.

      Она заметила его первой. И… улыбнулась.

      Это была короткая, почти незаметная улыбка. Но в ней было больше, чем в сотне слов. Она не была просто «вежливой». Она была личной. Узнающей.

      Дмитрий остановился, как вкопанный. Затем слегка кивнул – и ушёл, будто ничего не произошло. Но сердце стучало, как барабан. Он чувствовал: всё только начинается.

      III. Дыхание в переулке

      Вечером, когда Париж окутал себя в золото фонарей и мягкую темноту, Аннет вышла из дома одна. Без водителя. Без охраны. Просто на прогулку. Впервые за долгое время она хотела просто идти. Смотреть. Чувствовать.

      Она шла по Латинскому кварталу, по узким улочкам, где старые здания хранили дыхание прошлых веков. Где каждый шаг звенел по-своему. Где люди целовались у витрин и смеялись над бокалами дешёвого вина.

      Она зашла в маленькую булочную, купила багет и чашку какао. Села у окна. И увидела… его.

      Он шёл по тротуару напротив, снова с этой сумкой через плечо. И снова – немного склонив голову, будто погружённый в свои мысли.

      Аннет не сдержалась. Вышла. Подошла. Тихо, как в кино.

      – Дмитрий?

      Он обернулся. Медленно. И увидел её. В вечернем свете, в тёплом пальто, с румянцем на щеках и сверкающими глазами. Такая близкая – и такая невозможная.

      – Ты?

      – Ты часто ходишь здесь? – спросила она мягко.

      – После смены – иногда. Мне нравится этот район.

      – Мне тоже.

      Они пошли рядом. Не договариваясь. Просто шаг за шагом.

      И улицы Парижа расступались перед ними, будто признавали: да, это случилось. Да, между ними что-то рождается.

      IV. Сила молчания

      Они не говорили о семье. О деньгах. О будущем. Только о книгах. О музыке. О том, почему иногда тишина – честнее любых слов.

      – Ты читаешь? – удивлённо спросила она, когда он упомянул “Над пропастью во ржи”.

      – Иногда. Когда не слишком устаю.

      – Это странно…

      – Почему?

      – Ты… – она замялась. – Я думала, ты совсем другой.

      Он усмехнулся.

      – А ты – не такая,