Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I. Константин Азадовский

кружок любителей этнографии (нас шесть человек, среди которых есть М. К. Азадовский). Мы читаем и ведем собеседования, прошли весь курс Харузина и Шурца»437.

      Г. Г. Пермяков сообщает, что «среды» Арсеньева начались в 1913 г. и закончились в 1916 г., то есть продолжались как минимум три сезона (первая «среда» была осенью, последняя – в мае). Занятия проходили на квартире Арсеньева на Хабаровской улице и позднее в Портовом переулке (а не в Гродековском музее)438.

      Не ограничиваясь докладами и дискуссиями на общенаучные и профессиональные темы, участники кружка встречались и для дружеского общения. Вот как выглядели эти встречи в реконструкции Г. Г. Пермякова, источником для которой послужили воспоминания А. К. Арсеньевой:

      «Занятовцы» собирались точно к семи часам. Владимир Клавдиевич не терпел задержек и за минуту опоздания делал замечание. Среда начиналась в гостиной с краеведческого сообщения очередного докладчика. Далее гости рассказывали о новом в науке или предлагали тему для обсуждения и спора. Показывались новые фотографии, карты, книги и рисунки. Это были краеведческие среды с непременной дальневосточной темой. Каждое выступление тут же анализировалось и нередко критиковалось. Самым горячим и неутомимым докладчиком, спорщиком и критиком был Арсеньев. После пяти часов научного шума, как говорила о занятиях Анна Константиновна, ровно в полночь хозяин бил в гонг, и затем следовал ужин до трех и четырех часов ночи. О науке теперь не было и речи. Краеведы меняли амплуа и пели хором, послушные дирижеру Арсеньеву. Иногда, по просьбе собравшихся, Владимир Клавдиевич пел под гитару439.

      В письме к Л. В. от 8 ноября 1959 г. Г. Г. Пермяков добавляет еще ряд деталей:

      Анна Константиновна Арсеньева, жена Владимира Клавдиевича, много рассказывала мне о Вашем покойном супруге Марке Константиновиче. Рассказывала, как он бывал у них в Хабаровске в 1913 году на зимних вечерах, как любил пирожные, как выглядел, как хорошо говорил, как одевался (94–47; 1).

      Эти живые штрихи отчасти перекликаются с другими дошедшими до нас свидетельствами. «Раз в неделю они собирались друг у друга, – писал, например, Ф. Ф. Аристов, один из биографов Арсеньева, опираясь на воспоминания последнего (ныне утраченные), – перечитывали новейшие журнальные статьи и вели дружеские беседы, которые иногда затягивались до рассвета»440. Владимир Клавдиевич любил рассказывать о своих путешествиях по уссурийской тайге и, в частности, о своем знакомстве с Дерсу Узала, читал гостям первые главы будущей книги. Именно в этой дружеской атмосфере и сложился Арсеньев-писатель. В книге Пермякова читаем:

      «Шумная десятка» бурно приветствовала введение в книгу Дерсу Узала. Более других это понравилось Лопатину, автору знаменитых «Гольдов»441.

      Арсеньев показал свою работу многим знатокам Дальнего Востока, спрашивая их: «Что неверно? Что непонятно? Что добавить?»

      Бывшего «средовца» М. К. Азадовского, сказано далее, Владимир Клавдиевич выделял особо и всегда советовался

437

Цит. по: Арсеньев В. К. Жизнь и приключения в тайге / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. М. К. Азадовского. М., 1957. С. 220. Упоминаются «Лекции» Н. Н. Харузина, читанные в Московском университете (СПб., 1901–1905. Вып. 1–4), и классический труд немецкого этнографа Г. Шурца «История первобытной культуры», неоднократно издававшийся в начале 1900‑х гг. (в разных переводах).

^«Очень рад, что у Вас образовался кружок этнографии и археологии», – откликается Л. Я. Штернберг в письме к Арсеньеву от 31 марта 1914 г. и просит (в том же письме) передать привет М. К. (Арсеньев В. К. Соч.: В 6 т. Владивосток, 1949. Т. 6. С. 233; то же в кн.: Тарасова (Васина) А. И. Письма Л. Я. Штернберга к В. К. Арсеньеву // Страны и народы Востока. М., 1979. Вып. 20: Страны и народы бассейна Тихого Океана. Кн. 4. С. 63).

438

Пермяков Г. Тропой женьшеня: Рассказы и очерки о В. К. Арсеньеве. С. 130.

439

Там же. С. 130–131.

440

Цит. по: Арсеньев В. К. Жизнь и приключения в тайге. С. 276. Впрочем, в письме к Н. Е. Кабанову (1948) М. К. существенно сужает тематику «дружеских бесед»: «Мы занимались только по этнографии и читали (и обсуждали) только старые и новые работы по этнографии» (Статьи и письма. С. 158).

441

Имеется в виду капитальный труд ученого, изданный, однако, позднее: Лопатин И. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: Опыт этнографического исследования. Владивосток, 1922 (Записки Общества изучения Амурского края, Владивостокский отдел Русского географического общества. Т. 17).