Братья Ярославичи. Виктор Поротников

крякнул от удовольствия и повторил: – Да, не углядели. – Бросив на Святослава весёлый взгляд, Гремысл произнёс с улыбкой: – Доброе у тебя вино, князь. Ох, доброе!

      – Не у меня, а у княгини моей, – невозмутимо заметил Святослав. – Это ей, а не мне присылает германские вина её отец, граф Штаденский. Однако ты зубы мне не заговаривай, старый лис! Разговор к Ростиславу веди.

      Гремысл, словно сокрушаясь над чем-то, покачал тёмно-русой головой и поставил недопитую чашу на стол.

      – Я всё думаю, князь, как это Ростислав с дружиной своей сумел незаметно в город войти, – промолвил он, отправив в рот ломтик вяленой лосятины. – Не иначе, свои люди имелись у него в Тмутаракани среди хазар иль среди греков. Хотя я, говоря по совести, грешу на хазар!

      – Почто, Гремысл? – Святослав пристально посмотрел в глаза воеводе.

      – Тмутараканские греки в войске не служат, в отличие от хазар. Накануне прихода Ростислава тадун[8] хазарский зачем-то отлучался из города. Мне он сказал, будто ловил каких-то конокрадов. Я ещё подумал тогда, что не его это дело – за конокрадами гоняться. Он мог послать на это дело своих слуг.

      Гремысл икнул и опять отхлебнул вина из чаши.

      – Велика ли дружина у Ростислава? – поинтересовался Святослав.

      Гремысл надкусил солёный огурец и, смачно жуя, стал перечислять:

      – Пришло с Ростиславом сотни четыре новгородцев, волынян сотни две… да угров[9] около сотни… да половцев столько же. Ещё в дружине Ростислава были какие-то бродячие хазары – с полсотни, не больше.

      – И вся дружина была конная?

      – Вся, князь. Надо признать, кони у Ростислава вельми добрые!

      – Чай, не добрее ваших! – сердито бросил Святослав.

      Гремысл пожал плечами.

      – Знаешь, княже, кого я узрел в дружине Ростислава? – Воевода взглянул на Святослава как-то по-особенному. – Ей-богу, не поверишь!

      Святослав слегка прищурил свои светло-голубые глаза. Он пронзил Гремысла прямым требовательным взглядом: «Говори же!»

      – Вышату Остромирича, новгородского тысяцкого[10], – сказал Гремысл.

      Святослав гневно стукнул по столу кулаком, так что вздрогнула растянувшаяся на полу лохматая охотничья собака.

      – Я за этих злыдней перед Изяславом заступался, а они вот как отплатили мне за добро! – воскликнул князь. – Наломали дров на Руси и за степными далями спрятаться надумали, горе-воители! Вот ужо доберусь я до них!..

      Теперь уже Гремысл вопросительно посмотрел на князя, догадываясь, что ему неведомо то, о чём знает Святослав.

      – Три месяца тому назад Ростислав покинул свой стольный град Владимир и нагрянул в Новгород с дружиной, – принялся рассказывать Святослав. – Мстислав, старший сын Изяслава, князь новгородский, встретил Ростислава по обычаю с хлебом-солью, а тот и молвит ему прямо в очи: «Не по праву ты, Мстислав, занимаешь стол новгородский, но по самоуправству отца своего. Дед наш Ярослав Мудрый мне завещал Новгород, и

8

Тадун – военачальник у хазар.

9

Угры – так на Руси называли венгров.

10

Тысяцкий – выборный предводитель пешего ополчения на Руси.