Блеск и ярость северных алмазов. Александр Трапезников

родной.

      – Но это еще не всё. Я купил для тебя… Догадайся. С трех раз.

      – Ну, брось дурачиться, Юра.

      – Ладно.

      Жогин достал из другого кармана несколько гербовых листков, сложенных пополам.

      – Это сертификат и документы на правообладание самой популярной на Севере газеты «Чудь белоглазая». Читают её, конечно, в основном домохозяйки и пенсионеры, да еще повернутые на этом деле сумасшедшие, но она – твоя. Теперь ты её владелица.

      Ида даже не взглянула на бумаги, радости от этого подарка было меньше.

      – Зачем она мне? Лишняя суета.

      – Ну-у… как. Пиши сама или набирай авторов. Ты ведь учительница, историк. Найдешь какое-нибудь применение.

      Видя разочарование Жогина, Ида молча поцеловала его в губы.

      – Хорошо. И за это спасибо. Что-нибудь придумаем. Может, и вправду заняться кроме оранжереи еще и литературным творчеством?

      – А то! – выкрикнул Жогин. – А кто будет мешать или какие проблемы возникнут – сразу ко мне.

      – Ох, Юра, ты неисправим! – улыбнулась Ида. – Пора спать.

      Акапелла. Без музыкального сопровождения

      В своем служебном кабинете на Лубянке Ясенев чертил на листке бумаги кружочки, от которых тянулись стрелочки. Иногда друг к другу, иногда куда-то за край листа. Рядом сидел Демидов, подсказывал. В каждом кружочке стояло название какой-либо фирмы, компании или частное лицо. В центре оказались «Архангельская алмазоносная провинция» и «Де Бирс».

      Вокруг них – «Севералмаз», «Согласие», «Северная геология», «Архангельскгеология». Еще «Губернатор Архангельска Ефимчук». «Мэр Правдин». «Минфин». «Березкин». «Голден-Ада». «Гохран». «Администрация Президента». «Маргания». «Чубайс». «Кудрин». «Алекперов». «Усманов». «Козочко». «Банкетов». «АЛРОСА». И еще пара десятков кружков с клеймом внутри.

      – Кого забыли? – прищурился Ясенев. И вписал в новый кружочек: «Жогин». Усмехнулся и приписал внизу – «Мориарти».

      – Этот, пожалуй, будет одним из гнилых орешков, – кивнул Демидов. – Профессор преступного мира, с ним придется повозиться. А Тарланов? Я бы и его не стал исключать из списка. За покойником могут тянуться длинные хвосты.

      – Нет, Валентин. Игорь Алексеевич был честным чекистом. Не будем марать его имя. Когда-нибудь его еще наградят посмертно.

      – Вам виднее.

      Они оценивающе посмотрели на плоды своих рук.

      – Арахамию надо вписать, – дополнил Ясенев. – Но этот хромой черт в одной связке с косоглазым Марганией, дружки с детства, отдельного кружочка не заслужил. То грузинами прикидываются, то русскими, то хохлами. Знаешь, Валентин, по каким признакам различают чертей? Родимое пятно на лбу, кривой глаз и увечная с рождения рука или нога.

      – Еще рудиментные хвост и копыто, – усмехнулся Демидов. – А наша схема прямо напоминает фронтовую разработку перед военной операцией. Только враг в тылу. Смерш нужен.

      – Мы и есть смерш. Побеждать будем, невзирая на вес и рост зверя, вставшего на пути.

      – Тактика медоеда?

      – А кстати, – Ясенев подозрительно