Блеск и ярость северных алмазов. Александр Трапезников

тоном в разговоре и серьезностью, когда надо. Только одна брюнетка, а другая – блондинка. Он не сравнивал их, просто констатировал факт. А молодость – преходяща. Зато верность в любви – редка.

      Пару раз Ясенев был в аудитории МГИМО, где профессор Гончарова за кафедрой читала студентам лекции по истории дипломатических отношений. Он всегда поражался её глубоким знаниям, ораторскому мастерству, остроумию и умению с первых минут завладевать вниманием молодых людей. Студенты слушали её завороженно.

      Она обрушивала на них волны интересных фактов, исторических курьезов, неизвестных деталей, и всё это было столь ново, что хотелось слушать дальше. Цитировала по памяти к месту классиков мировой литературы, поэтические строфы, вынимала из папки, как иллюзионист в цирке, редкие архивные материалы. А к тому же, на неё было просто приятно смотреть. И она мало чем отличалась внешним видом от своих студенток. Больше тридцати не дашь.

      – Ты не помнишь, кто из нас первый придумал эту идею с разводом? – спросила вдруг Лиза. – И почему?

      Александр на несколько секунд задумался.

      – Кажется, ты. Но точно не я. А вот почему – не знаю. Может, сама ответишь?

      – Ладно, не важно. Если идея была общая, то пора нам обоим взяться за ум и дать разворот назад. А поскольку ты самый упрямый и толстокожий медоед в мире, я это сделала первая. Кто-то же из нас двоих должен иногда головой думать? Сегодня днем я забрала свое заявление из Загса. – После небольшой паузы она добавила: – Нет, если ты возражаешь, то я завтра же отнесу его обратно.

      Лиза улыбнулась, он тоже.

      – А Бахчисарайский коньяк из моих секретных запасов? – спросил Александр.

      – Ну конечно! Где его в Москве сыщешь? Только в Крыму. Да еще на твоей книжной полке за юридической литературой.

      – Нашла все-таки.

      – И на балконе в лыжных ботинках. По две фляжки аккуратно в каждый башмак вмещаются. Это ведь прямая поставка от наших друзей из ведомственного санатория в Ялте? Кто там в этом году отдыхал, Демидов?

      – Пора тебя повышать в звании. Ничего не скроешь. Но все-таки, почему?

      – Почему – на развод или почему – наоборот? Тебе действительно не всё равно или так важно знать?

      – Да.

      – Ну, хорошо. Просто я не могу утром проснуться, когда не слышу, как ты гремишь на кухне посудой, готовя себе яичницу. А будильник вместо тебя никак не куплю. Самой уже эта зависимость надоела. И когда же, наконец, она как какое-то наваждение пройдет? К психотерапевту, что ли, наведаться. Пошли вдвоем? Как мистер и миссис Смит в фильме.

      – Это где Бред Питт и Анжелина Джоли? Шутишь?

      – Шучу. Тогда скажу по-другому. Одной маленькой птичке, подсвистывающей медоеду и указывающей ему путь к пчелиным ульям, надо тоже лакомиться личинками диких африканских пчел-убийц. А сама она с ними не справится. Вот такое взаимовыгодное сотрудничество. И ничего личного, не обольщайся.

      Ясенев нарочито вздохнул, словно и ему предстояло нести этот тяжкий крест.

      – Значит, станем искать пчелиные ульи снова вместе. Но если честно, то я сам хотел еще сегодня утром съездить в Загс и забрать заявление.

      – Врешь,