Ловя момент. Татьяна Солодкова

выбрасываю Дилана из головы, потому что Дилайла подходит к стойке, и на ее лице впервые нет ни капли воинственности.

      – Я хотела извиниться, – выдает без предисловий.

      Мои брови взлетают вверх, а на губы ползет идиотская улыбка. Серьезно? Есть контакт!

      Прихожу в себя. Ерунда какая-то.

      – За что? – Ее братец мог бы и извиниться за свои скоропалительные выводы, а Ди к этому отношения не имеет.

      Но девушка настроена решительно.

      – За то, что произошло вчера между тобой и Диланом, – поясняет, будто бы я сам не догадался, о чем она. – Я объяснила им с отцом, что ты ко мне и пальцем не притронулся, я просто была расстроена.

      «И не притронешься», – тем не менее говорит ее взгляд.

      – Ты тут ни при чем, – озвучиваю свои мысли.

      Выражение ее лица смягчается. У меня создается впечатление, что она ожидала от меня праведного гнева и обвинений в свой адрес. Нелепая мысль, по-настоящему нелепая.

      – Хорошо, – кивает Дилайла. – Я просто хотела прояснить ситуацию.

      – Они о тебе заботятся, я понимаю. Все нормально, – говорю и тут же об этом жалею, потому что глаза Ди снова начинают метать молнии.

      – Это не забота, это тотальный контроль, – возмущается она, но быстро берет себя в руки. – Но к тебе это не имеет отношения, это между нами тремя. Дилан больше к тебе не полезет.

      Что-то мне совсем не нравятся ее рассуждения о «таких, как я» в сочетании с болезненной реакцией отца и брата на потенциальную попытку приставать к девушке. Надеюсь, это всего лишь моя богатая фантазия.

      – Пусть лезет, если хочет, – усмехаюсь, надеясь разрядить обстановку, – но того, что в следующий раз его нос не будет сломан, не гарантирую.

      Дилайла кривится.

      – Хвастаешь?

      И в мыслях не было.

      Качаю головой.

      – Твой брат – не боец.

      – Вот и не калечь его. – Ди впивается в меня взглядом.

      Я для нее – никто, а он – любимый брат. Вчера Дилан, ничего не видя перед собой, бросился защищать честь сестры, а сегодня она вступается за него.

      Мне хочется пообещать ей, что, что бы ни случилось, я и пальцем не трону ее брата, но такое обещание слишком легко нарушить. Если он снова вздумает на меня напасть, у меня не хватит терпения стоять и ждать, пока его кулак устанет.

      – Калечить не буду, – отвечаю серьезно.

      Дилайла кивает каким-то своим мыслям и собирается уйти, потом останавливается и оборачивается. Весело прищуривается.

      – А ты что, решил заделаться коком?

      Вот уж что никогда не входило в список моих жизненных целей.

      – Я хотел поесть, – отвечаю чистую правду.

      Ди дарит мне долгий задумчивый взгляд.

      – Сходи на Альбере и возвращайся домой, – даже не советует – просит.

      После чего разворачивается и уходит так быстро, будто боится, что я брошусь за ней вслед. Нервные здесь все какие-то.

      Долетим до Альберы, там и посмотрим, что я буду делать. У меня еще шесть дней на оценку обстановки.