Кукла. Хрупкое счастье. Слава Ленская

без кого мне жизнь была не мила. И хоть я не могла находиться рядом с ним, то видеть его, любоваться его прекрасными чертами было моим любимым занятием на протяжении уже пары лет.

      Конечно, чем старше я становилась, тем больше осознавала свою тягу. И достигнув шестнадцатилетнего возраста, я поняла, что это не просто розовые мечты, о которых я легко смогу забыть, как только он выпустится из школы и не будет мозолить глаза.

      Нет, эти чувства росли вместе со мной, превращаясь в какую-то манию или одержимость. В боль от невозможности быть рядом.

      Первой я заметила Зарину. Она стояла с подружками, сложив руки на груди. Из-за маски было невозможно разглядеть выражение ее лица, но мне почему-то казалось, что она не довольна. А может, мне просто так хотелось думать. Надеяться и мечтать, что у них с Дамианом не все так радужно, как всем казалось.

      Позже в зале снова мелькнул он. Этот костюм с высоким воротником-стойкой и берет с пером на голове навевали мысли о каком-нибудь европейском писателе или поэте эпохи Возрождения. Имена известных мне творцов вертелись на языке, но я все не могла угадать, кем же был Дамиан.

      Вместо того чтобы подойти к своей девушке, он прошел мимо и скрылся за кулисами, где готовились к выходу наши певцы и танцоры. Номера были посредственные, как и любая школьная самодеятельность. Но, когда братья Демидас показались на сцене, в зале загудели сотни голосов. Все с интересом уставились на троицу в масках. Алик расположился перед клавишами, у микрофона стоял Стэф, сжимая в руках гитару. Их я различила только по цвету волос, в масках их сложно было отличить. Но, когда за ударные сел Дамиан, я затаила дыхание, схватившись за телефон.

      Я не могла не заснять их выступление. Я бы не простила себе, если бы не запечатлела это для истории.

      Из колонок зазвучала музыка. Я даже не сразу разобрала, что за песню они решили исполнить. Но потом вспомнила ее. Не особо любила рок, но несколько лет назад эта песня была на слуху.

      Дашка была права, Стэф пел очень круто. Он вел себя на сцене как настоящий артист. Раскованно чувствовал себя под прицелами сотен глаз и кучи направленных на него камер. А на припеве я услышала, как ему подпевал еще один голос. И тогда я заметила, что у Дамиана тоже был микрофон. От звука его бархатистого с хрипотцой голоса я испытала маленькую смерть. Со мной творилось что-то невообразимое.

      Такой фейерверк чувств во мне взорвался, что я не понимала, чего мне хотелось больше: плакать или смеяться. А может быть, броситься к сцене и горланить ему признания в любви. Сердце в груди металось, словно пташка, запертая в клетке. Дыхание сбилось, и я то задыхалась от невозможности глотнуть воздуха, то хватала ртом кислород, давясь им, как после участия в марафоне.

      – Я в шоке! – заявила Дашка.

      – Ариш, ты, главное, в обморок от счастья не бахнись, – наблюдая за моим состоянием, попросила Есения.

      Но я не могла ничего говорить. Просто продолжала пялиться на сцену, пока песня не закончилась. Я почувствовала, что в глазах стояли слезы, только когда парни ушли со сцены. Постаралась