Звездолет бунтаря. Евгений Беллард

го мозги заточены только на эти действия. Каждый должен заниматься своим делом.

      Плоское лицо Осберта с близко посаженными к носу глазами, казалось бесстрастным, не выражало ничего, он словно от всего отключился. И вся энергия ушла внутрь для охлаждения мозгов.

      – Могу, конечно. Но энергии не хватит. Весь аппарат в щель не протеснится. Часть отвалится. Иначе никак.

      Да, энергии не хватит и даже такой компьютерный гений, как Осберт, не может сотворить чудо.

      – Ладно. Давай. Сделай, что можешь.

      – Сделать-то я сделаю, – в уголках губ появилась едва заметная ухмылка. – Я вот думаю. А стоило ли эту планету грабить?

      – Да, могли и мимо пролететь, – мне едва удалось скрыть раздражение.

      Разве могли мы знать, что произойдет? Карликовая планета, которую мы нашли рядом с умирающим красным карликом, казалась абсолютно безжизненный. Каменный шарик. Ни атмосферы, ни воды, только глубокие борозды-каньоны опоясывали планету, да кратеры, темными воронками уходили вглубь.

      Но в недрах этого мертвого (как нам казалось) куска камня оказалась масса редких ископаемых – золото, молибден, вольфрам, платина – металлы, которые возникают лишь при взрывах сверхновых. Это редкость.

      Мы спустили нашего робота-рудокопа на поверхность, он начал качать все это богатство, плавить, отправлять к нам на корабль. А мы, дураки космические, предвкушали, как продадим эту красоту и полетим отдыхать на планету Полночь с ее шикарными пляжами, с набегающими на чистейший золотистый песок волнами.

      И тут наша система безопасности мерзко взвыла. На внешнем экране закрутились в бешенном танце очертания здоровенной махины, смахивающей на летающего звероящера. У любого космического пирата душа уйдет в пятки от их вида.

      Космическая полиция. Их корабль начал быстрое сближаться с нашим.

      Пришлось бросить рудокопа и улепетывать со всех ног. Сработала система защиты наших тел – капсулы с гелем. Я врубил форсаж.

      Но что-то опять пошло не так. Когда мы очнулись, обнаружили, что гиперскачок ничего не дал, полиция нас быстро настигала. Их скорость оказалась раза в два выше нашей. И перед всеми нами возникла замечательная перспектива оказаться на рудниках Теракрута. Там заключенные перетаскивают с места на место тяжеленные камни пустой породы. Дарлин, наш эксперт по инопланетными цивилизациям, называла это «сизифов труд». Не знаю, что это, интересуюсь только тем, что связано с технологиями, но звучало мерзко.

      Именно Дарлин виновата в том, что мы не обнаружила разумную жизнь на этой планете. Высокоразвитая раса этих существ построила под поверхностью огромные разветвленные коридоры-города. Их сверхцивилизация достигла такого высокого уровня, что смогла вызвать космическую полицию.

      Но досада и раздражение улетучились, когда перед внутренним взором возникла худенькая фигурка нашей Принцессы. Виноват я сам – торопил ее, и она сделала лишь поверхностный анализ.

      – А если нас раздавит, витакамеры нас не восстановят! Не будет энергии!

      – Заткнись, Лысый, – я погрозил кулаком. – Если космическая полиция нас поймает, то мы проведем остаток жизни на рудниках. Это в лучшем случае. А если включат магнитный захват… От нас только пыль останется.

      – Знаю, знаю, и ты знаешь, и все знают, – Лысый затрясся мелкой дрожью, зашатался, плюхнулся на задницу. Оставляя мокрый след, попытался уползти в конец рубки.

      Мы называли его «лысым» в насмешку. На самом деле его грива, которую он тщательно отращивал и красил в какой-то мерзопакостный цвет (который ни я, ни другие члены моей команды не могли опознать), доходила до лопаток. А потерял он ее всего один раз, когда мы попали на планету Эдозелл (я назвал ее так в честь богини, которой поклоняются мусоросборщики). И там мой помощник угодил в какую-то яму с дерьмом, оставленную здоровенным летающим звероящером. Мы вытащили это чучело (я имею в виду, моего помощника), но пришлось сбрить все волосы.

      Сейчас синяя кожа Лысого окрасилась в красно-бурый цвет, пошла волдырями, которые набухали и лопались, источая едва заметную вонь.

      Пока я пытался утихомирить умирающего от страха Лысого, Осберт переключился в режим суперскорости и почти исчез из поля зрения. Его словно окутал серебристый туман, и там, как в капсуле он творил (я надеюсь) план нашего спасения.

      – Все, я закончил.

      – Выведи на внешний экран.

      Всю глухую стену в капитанской рубке закрыла мерцающая картинка. В центре проступали очертания нашего звездолета, похожего на длинного толстого червя, из множества секций, к каждой примыкал цилиндры – двигатели разных систем, которые могли разворачиваться в нужную сторону. Ядерные прямоточные, термоядерные, на антиматерии, на экзотической материи.

      Звездолёт резко уменьшился и перед ним возникли соединенные в узком месте воронки, рядом побежали цифры, символы – параметры нашего перехода. Выходило так, что при любом раскладе, мы потеряем треть нашего кормильца.

      – И ничего другого сделать нельзя? – мой голос предательски дрогнул.

      Осберт