ШАХ. Dar_ His

подавляя хищную улыбку, – рыться в чужих тайниках – дурной тон.

      –  Ой ли, Лира, – ухмыльнулся мужчина, притягивая девушку к себе и рукой зажав горло, заставляя посмотреть её в зеркало, – беспрекословно красива, – вымолвил мужчина, склоняя голову и проводя носом по шее девушки.

      –  Остановись, – приказывала или молила?

      –  Здесь я приказываю, – как данность обозначил он, – ты явилась в МОЮ страну после всего, что сделала. Ты решила, что можешь спрятаться, вылечиться, забыть и не вспомнить. Но ты всегда возвращалась сюда, – шептал он, оставляя на шее Лиры распаляющие поцелуи.

      А дальше резкий поворот хрупкого тела и две стихии сталкиваются в неизбежном. В этой комнате, посреди песков пустыни, вода и огонь вступили в свой смертельный танец. Черные глаза распаляли карие, подавляли волю, заставляли горький шоколад стать мягким, податливым. Потомки Богов двух разных Пантеонов, вступившие в запретную, смертельно опасную связь, сейчас нарушали миллиарды запретов, четко понимая, что платить они будут осколками душ. Плевать. Здесь любовь и боль разрывали пространство. Два носителя смертельной энергии сталкивались воедино. Сука-любовь, которая никогда не выбирает правильных, подходящих, делая ставку на тех, кто уничтожит весь твой мир к чертовой матери, и пока ты принимаешь за него пули, он держит пистолет у твоего виска.

      Тяжелое дыхание распаляет пространство, когда сидящая на раковине Лира ногами обхватывает бедра мужчины напротив. Он упивается, поднимая выше её платье и оставляя синяки на ключицах. Его. Все тот же вкус, дурманящий, выключающий инстинкт самосохранения и зажигающий все цепные, животные реакции. Пряжка ремня, звоном об пол обозначающая, что дальше – фатально. Судорожный вдох и резкий толчок. Он останавливается, упиваясь ощущением наполненности, словно все, чего ему не хватало в жизни – это трахать эту непокорную конченую суку на раковине своего дворца, мечтая заставить кончать или прирезать к чертовой матери.

      Звонкая пощечина отрезвляет и раскаляет обстановку еще сильнее, хотя пространство вокруг уже едва ли не полыхает от пламени, что здесь горит.

      –  Грёбаная сука! – слетает с губ мужчины, и он начинает буквально вколачиваться в её хрупкое тело.

      –  Я тебя ненавижу, – стонет она, припадая губами к его шее на мгновение, а затем снова запрокидывая голову, теряясь в волнах экстаза. Потому что, как с ним не будет, потому что именно эта тварь водит её по тонким граням, заставляя тело искрить где-то внутри.

      Он останавливается, стаскивая Лиру с раковины и поворачивая спиной к себе. Ладонь на середину спины, заставляя прогнуться.

      –  Я хочу, чтобы ты смотрела, – шепчет он, склоняясь к её уху, резко ударяя по заднице. Тонкие сильные пальцы вглубь волос. Сильный толчок. – Это я тебя трахаю. – Толчок. – Это подо мной ты кончаешь. – Снова толчок – Упивайся.

      Всхлипы сменились стонами. В воздухе витал животный аромат секса, пока два тела умирали друг для друга. И здесь не было места любви в привычном её понимании. Здесь была похоть,