Весенняя любовь. Подарочное издание солнечных историй от Аси Лавринович. Ася Лавринович

как-то целый сапог воды набрала, да там в мутной луже его от тяжести и оставила. Всем двором искали резиновый сапог… Как сгинул! Так она в марте в одном резиновом и доковыляла до дома, потом с простудой валялась. А как лужи высохли, сапог и нашелся. Посреди двора красовался…

      – Нам с Артемом пора! – встала я из-за стола.

      – Разве? – удивился Заяц.

      Я рассердилась. Ему что, действительно заняться больше нечем, кроме как сидеть на кухне у незнакомой пожилой женщины и слушать байки о малоприятной ему партнерше по проекту?

      – Ага! – Я сердито глядела на Артема впервые сверху вниз. – Пойдем, пойдем, Заяц. Больно ты у нас… у самого себя, то есть… любознательный.

      Я первой вышла из кухни. Теме ничего больше не оставалось, как пойти за мной.

      – Артем, приходите еще! – последовала за нами в коридор бабуля. – У меня так много историй про нашу Риту!

      – Не сомневаюсь! – нахмурилась я. Сдались Артему истории про «нашу Риту».

      Заяц, как нарочно, долго возился со шнурками на кедах. Наконец он поднялся с корточек. Я тут же указала ему на уже распахнутую входную дверь.

      – Давай-давай, Заяц, шевели длинными лапами! – поторопила я его. – Бабуль, мы пошли! На неделе еще забегу!

      – Маргарита! – окликнула меня бабушка, когда Тема уже стоял возле лифта, а я еще не закрыла за собой дверь. – Артем – очень хороший молодой человек! Вежливый, представительный! Я оценила!

      Все это бабуля проговорила мне шепотом.

      – Это ты к чему? – удивилась я. Что мне с достоинств Зайца? Представительный, говорит. Ха-ха-ха!

      – Держись за него! – напутствовала меня бабушка.

      – Ба! Да ты что! – воскликнула я. – Ты все не так поняла! Мы – не пара! Еще чего!

      Артем обернулся на мой возглас.

      – Знаю я тебя! – отмахнулась бабуля. – Не пара! Ты та еще интриганка, до последнего все держишь в тайне! Все, топай, не задерживай своего кавалера!

      И бабушка буквально вытолкала меня к лифту. Как ей в голову такое пришло? Вот почему она так Артема обхаживала, скатерть постелила, обо мне много говорила… Могла бы, конечно, что получше рассказать. Например, что я школу окончила с медалью… а она про лужи, про кошек… Разве таким моего предполагаемого жениха увлечешь? Да после этаких рассказов и бросить могут!

      После бабулиных предположений даже неудобно было начинать разговор с Темой. В лифте мы ехали молча. На улице в это время уже было сумрачно и прохладно. Кажется, пока мы чаевничали, прошел дождь. Воздух был свежий и сырой. Я задрожала в одной рубашке. Володька-то толстовку мне не вернул. Жаба кудрявая!

      – Возьми! – снял с себя бомбер Заяц. – Съежилась вся, как креветка.

      Я тут же протянула руки к куртке.

      – А ты? – спросила я. Больше из вежливости.

      – Я не мерзну! – откликнулся Заяц, думая о чем-то своем.

      – А для Володьки курточку пожалел! – брякнула я. Если честно, то специально. Мне нравилось выводить из себя Артема.

      – Ну, у меня аллергия на собак, а не на всезнаек! –