Капсула для копирайтера. Антон Бильжо

итальянка Вивиана Вольпичелла была вдохновлена образами конца шестидесятых, детьми цветов и поклонницами музыкальных фестивалей, духом свободы, который пыталась вернуть в свою жизнь потерявшая драйв, но добившая определенных успехов Катрин.

      – Привет, – осторожно сказала жена старшего копирайтера. – Как прошел день?

      Герман пожал плечами:

      – Все нормально.

      Катрин села за стол прямо в пальто. Она решила пока не расстегиваться, чтобы не травмировать его. Платье действительно подарил один мужчина, клиент агентства, француз лет шестидесяти, молодящийся, как они все. Получилось, что не далее как вчера он оказался свидетелем нервного срыва малознакомой женщины. За бокалом аргентинского мальбека и хорошим куском рибая средней прожарки в «Гудмане» на третьем этаже торгового центра «Европейский» после суток работы. Катрин окончательно расклеилась. Вопрос был какой-то простой, типа: как в России принято проводить время после работы? Катрин ответила потоком слез и жалобами на отсутствие секса. В тот вечер у них не пошло дальше петинга, а утром с ресепшн позвонили – курьер принес Pinko из коллекции, о которой она обмолвилась, проходя мимо витрин.

      – Неважно выглядишь.

      – Сегодня сердце что-то болело. – Герман налил вина. – В лифте чуть сознание не потерял, представляешь? Думаю, это из-за брифа. Витамины для сердца, блин. Зачем я только прочитал симптомы?!

      Она рассмеялась и потрепала его по голове:

      – Какой же ты у меня впечатлительный. Придумал что-нибудь?

      – Да. Сейчас лежал и, кажется, что-то нащупал. Но не уверен, что им понравится.

      Она вздохнула:

      – Почему?

      – Не знаю. Похоже на какое-то послание. Я сам не могу расшифровать пока.

      Это началось недавно – детские попытки спрятать свою беспомощность за громкими словами: послание, откровение, видение. Герман ленился, жалел себя. Раньше он такого не позволял.

      Она покачала головой:

      – Почему нельзя просто придумать то, что они ждут?

      – Пытался. – Герман развел руками. – Но кажется, я выбился из формата.

      – А мне кажется, тебе надо просто отдохнуть.

      – Серьезно?

      – Да. Отдохнуть и посмотреть на все со стороны. Может быть, ты не тем занимаешься.

      Герман посмотрел на нее со злостью:

      – Чем же мне заниматься?

      Катрин пожала плечами.

      – Понятно. – Он шумно выдохнул, прикрыл глаза. – Что у тебя?

      – Все нормально, бегаю как савраска.

      Подвинул ей бокал.

      Катрин бросила взгляд в комнату, где валялись книги, одежда и провода:

      – Надо бы тут прибраться.

      – Да.

      Махнула «Ламбруску», как водку. Посидели, подождали.

      – Какая-то ловушка, – снова начал он. – Бог говорит со мной, а я не слышу. Я был создан не для этого…

      Катрин незаметно поежилась.

      – Мне было откровение, – продолжал Герман тем же странным голосом, и жена заметила, что веки у него покраснели. – Думал о скрипте,