Капсула для копирайтера. Антон Бильжо

что начался дождь и пора поднимать крышу.

      К обеду вернулось бабье лето – островок солнца в центре осени. Агентство, с его ворковавшими по подоконникам сотрудниками, яркими оранжерейными попугайчиками, решавшими свои игрушечные проблемы, тоже показалось Герману маленьким уютным островком в океане времени и пространства, так что даже захотелось успокоить метнувшегося от него на лестнице Диму. Но ничего, кроме «Да ладно тебе, пройдешь ты свой испытательный срок», в голову не пришло.

      Роджер встретил обычным в последнее время кислым выражением лица. Герман без приглашения плюхнулся на ярко-розовый диванчик. Темой встречи была доработка скрипта для тестирования на фокус-группах.

      Креативный директор слушал, утопая в крутящемся светлом кресле с большой тронной спинкой. Позади него виднелся небольшой кусок чистого неба, по которому быстро плыли мелкие облачка, тоже напоминавшие креативные кляксы. От металлической ручки кресла при каждом повороте Роджера под веко Герману отскакивал солнечный зайчик.

      Старший копирайтер начал читать:

      – Лес…

      – Подожди. Почему лес?

      – А почему бы и нет? – резко вскинулся Герман.

      Роджер рывком переместил центр тяжести ближе к столу и взъерошил свою британскую солому. Встал и прошелся по кабинету. Поправил табличку «Параметры спермы быков производителей». Подошел к окну, засунул руки в карманы и хозяйским взглядом обозрел две сходившиеся у крыльца улицы. Ветер раскачивал сучья и рвал сухие листья, как сам Роджер, наверно, порвал бы этот бесценный скрипт.

      – Герман, – произнес он. – Мы тут не романы пишем. Все должно быть оправдано. Ты уже долго в рекламе и должен знать… Во-первых, то, что ты сделал, недопустимо.

      – Я знаю, знаю…

      – Нет. – Роджер резко обернулся, и Герману показалось, что лицо у него перекошено от злости. – Это нарушение субординации. Это хотя бы… непрофессионально. Иначе зачем здесь я, креативный директор?

      «Упс! Запрещенный вопрос, – подумал Бывалый. – Это запрещенный вопрос».

      – Все скрипты должны проходить через меня, понимаешь?

      Роджер громко вздохнул.

      – Нельзя нести отсебятину.

      Он сделал ударение на предпоследний слог. Где-то вычитал словечко, и понравилось.

      – Отсебятину, – поправил Герман.

      – Продолжай.

      Герман невозмутимо расправил на шее Hermes с лошадьми, уперся широко расставленными крокодиловыми лофтерами в пол и продолжал, стараясь отчетливо произносить каждую букву, словно читал тугоухому скрижали Завета:

      – Вечер. Мы видим взрослого мужчину лет шестидесяти, который продирается через ветки.

      – А где у него скафандр? Он же собирается в космос.

      Старший копирайтер усмехнулся, дописал: «В скафандре» – и продолжал читать:

      – За спиной у него походный рюкзак с самым необходимым. Вот он ступает на бетонные плиты, между которыми пробивается трава. Это заброшенный аэропорт.

      – Стоп-стоп-стоп, – снова запереживал Роджер. – Какие плиты,