Ночь, безмолвие, покой. Лариса Соболева

у меня есть идея. Можно, я сначала ее обмозгую?

      – Мозгуй, черт с тобой.

      – Мне нужно еще одно дело. В роще недалеко от ресторана «Ракушка» застрелили Вишневского.

      – М-м… – с неопределенной глубокомысленностью протянул Эдуард Дмитриевич. – А что тебя смущает?

      – Вы слишком хорошо обо мне думаете, меня уже ничем не смутить. Ко мне обратилась Лола Голдина…

      – Понятно, – перебил тот. – Не туманное дело. Она была с ним в ресторане, между ними произошла ссора, Вишневский ударил ее…

      – Ударил Лолу?!

      – Да. Она выплеснула ему в лицо вино, ушла, пригрозив, что разделается с ним.

      – А Лола утверждает, что ее не было в ресторане.

      – Голдину опознали свидетели.

      – Знаю, знаю, она рассказывала. Но угрозы и ссора еще не являются неопровержимым доказательством, что именно она застрелила.

      – Поэтому Голдина пока на свободе. Ты, Никита, без меня знаешь, что такое свидетельские показания одного человека, а тут несколько.

      – Они видели, как она стреляла?

      – Не видели. Но утверждают, что она была с ним в ресторане, а Голдина почему-то этот факт отрицает. Одна против многих. По-моему, она держит всех за дураков.

      – Давайте, я проверю?

      – Проверяй, она же тебе платит за проверку. Все-таки определись, чем будешь заниматься – Валерой или Голдиной, на двух стульях еще никому не удавалось усидеть.

      Никита ничего не сказал ему, а углубился во второе дело…

      – Слабое место, – озарило Никиту. – Я же полдня долдонил об этом.

      Он завел мотор и рванул со двора. Ну конечно, слабое место – залог успеха. Недостаток информации всегда восполнит слабак, потому что слабость, родная сестра трусости. И когда возникает явная угроза жизни, что делает слабак? Слезно молит пощадить и раскалывается. А Никита уж постарается не оставить шанса на компромиссный вариант. Со всеми компромиссами покончено, а также с оттяжками и нерешительностью. Лишь бы слабак был на месте, а Никита уверен, что он там.

      Он вырулил на дорогу, прибавил скорости выше положенной. Следовало поторопиться, так как неизвестно, что господа, подружившиеся со смертью, затеяли.

      Та-та-та-там… та-та-та-там… – били по вискам барабаны, задавая ритм. Это наваждение, мания какая-то, словно по Никите траурная дробь бьет. С того момента как проснулся, он слышит и слышит удары барабанов, где бы ни был.

      Пусто, на дороге свободно, немного душно. Никита открыл окно…

      4

      Когда он запросто, по-свойски надумал увидеть несравненную Лолу, для чего отправился в ее офис (настоящий офис, а не как у него – вшивая контора), его не пустили!

      – Сегодня нет приема, – сказал охранник.

      С ним разве поспоришь, что-либо докажешь? Никита достал визитку, набрал ряд цифр на мобильнике, через минуту услышал стальной голос:

      – Слушаю.

      – Это Старцев, Лола…

      – У меня совещание, я не могу говорить.

      Вот