Время говорить правду. Кирилл Эдуардович Коробко

выудил из кошелька еще семь солов.

      – Ну, видите? Десять солов серебром. Теперь я должен посмотреть помещение. Идемте.

      – А… нет. Пятнадцать.

      Граф Мосан поднялся на ноги. На его лице было написано сожаление:

      – Прощайте, господин Барвиль. Если завтра, ваш сосед напротив, начнет бросать вам под ноги вместо мусора золотые соверены, будете кусать локти.

      Барвиль помолчал немного и сказал:

      – Четырнадцать.

      – Помещение, а потом торг. Нет? Прощайте!

      – Двенадцать.

      – Я ухожу.

      И граф сделал шаг в сторону выхода.

      – Ну ладно…десять.

      – Нет. Никаких котов в мешке, даже за одного денье. Сперва я должен увидеть то, за что плачу.

      Барвиль сверлил графа красными глазками. Видимо, до него постепенно дошло, что требования графа законны.

      – Я… Ну…я… ладно… идем.

      Каземат

      Барвиль встав, подошел к комоду. Оттуда он вытащил огарок свечи и связку огромных ключей. Затеплив свечу от уголька из печки, он вышел в дверь, даже не оглянувшись. Брат Гуго поспешил за ним.

      Барвиль шел через свой склад. Они пробирались между бесконечными стеллажами, пока не дошли до деревянной лестницы. Взобравшись по ней на второй, а затем и на третий этаж, они прошли между таких же стеллажей, пока не оказались перед массивными дверями, окованными железом.

      Вставив один из ключей в замок, достопочтенный Барвиль открыл его и прошел внутрь. Францисканец шагнул следом и подошел к окну. Он сразу понял, что это то, что нужно. Узкое оконце-амбразура выходило на площадь перед гостиницей «Мадлен» господина Рене. Отсюда можно было пересчитать всех кур, бродивших по двору гостиницы. Тем не менее, граф де Морсан, окинув комнату взглядом, с сожалением покачал головой:

      – Достопочтенный господин Барвиль! Вы, кажется, забыли, что при моем грузе должны постоянно дежурить люди. Я сам здесь буду дежурить. А здесь посмотрите, голые стены. Даже присесть не на что. И холодно. Я не собираюсь мерзнуть!

      – Эта…печка же есть!

      – Печку я вижу, но я также вижу, что у нее дымоход разобран! Дым что, будет идти прямо в комнату? Я ухожу.

      – Девять солов.

      – Я не буду снимать это помещение.

      – Восемь.

      – Я не торгуюсь. Прощайте.

      Граф направился к двери.

      – Э…а… погодите…есть еще одно… рядом.

      Они вышли из этой комнаты.

      Достопочтенный Барвиль задержался, чтобы тщательно закрыть за собой дверь на замок.

      Затем любезный господин Барвиль, обойдя стеллаж, открыл соседнюю дверь. В этой комнате была и печка, и даже было какое-то подобие мебели: топчан, два стула, шаткий столик.

      Из окна, правда, вид был несколько иной: была видна лишь часть двора, зато можно было разглядеть городские ворота Люмьера, а за ними начинались две дороги. Прямо в сторону Нима устремлялся новый ланкедосьенский тракт, налево уходила старая дорога на Сомьер.

      – Ну, здесь хоть печка есть. Она топится?

      – Пятнадцать солов.

      Граф де Морсан почувствовал, что начинает