Младенец Фрей. Кир Булычев

что Лариса там подрабатывает. Женя уже самостоятельна. Но им некогда должным образом заботиться о детях.

      Лидочка помолчала, выражая сочувствие к суровой судьбе девиц.

      – Вы задавались вопросом, какого черта я держу в доме их младенцев? И при чем тут мой Фрей?

      – Это ваше дело.

      – Все несколько сложнее, – начал было Сергей, но не успел, потому что в комнату ворвался Фрей.

      – Я категорически против, чтобы возвращать Мишеньку Ларисе, – заявил он с порога. Он держал в ладонях большую кружку с разбавленным кофе. – Вы же знаете, у нее однокомнатная квартира с постоянным развратом. Вот именно, с развратом!

      К тому же Фрей и картавил. Когда у него отрастет бородка, то на улицу его больше нельзя будет выпускать – какие-нибудь новые «красные» сделают его своим лидером. Лидочка хотела сказать об этом, но спохватилась, что такая шутка может быть Фрею неприятна.

      – Не вам это решать, – сказал Сергей.

      – А вот это мы еще посмотрим, голубчик! – патетически воскликнул Фрей.

      – С вашим-то здоровьем?

      – Получше вашего!

      – Вот зачем вы стали отращивать эспаньолку! Хочется в большую политику? – Сергей засмеялся, а Фрей, прикрываясь кружкой, отступил в коридор и оттуда, из сумрака, крикнул:

      – Вы еще пожалеете, что позволяете себе иронизировать! Я ничего не прощаю.

      К удивлению Лидочки, Сергей произнес фразу, что вертелась у нее в голове:

      – На улицу его сейчас выпускать опасно. Его поставят на БТР, чтобы он призывал к новой революции.

      Лидочка засмеялась, потом решилась спросить:

      – А как он к вам попал?

      – Он давно здесь живет, – сказал Сергей. – Я сам его отыскал, когда вернулся из ссылки. И хорошо, что успел – он бы там погиб.

      – Где?

      На этот раз ворвавшийся в комнату Фрей был ужасен: красный, потный, клочки пегих волос дыбом из-за ушей, он держал, замахнувшись, кружку. Та вздрагивала, готовая полететь Сергею в голову.

      – Я прошу, умоляю, требую, наконец, прекратить эти грязные сплетни, которые не делают вам чести, товарищ!

      – Здесь решаю я! – воскликнул Сергей, пытаясь подняться и поводя в воздухе костлявым указательным пальцем.

      – Ах ты! – Фрей запустил-таки кружку в своего благодетеля, а тот, потеряв с возрастом реакцию, не успел отклониться, и кружка, пролетая в угол комнаты, обдала его горячим кофе.

      Сергей зажмурился, отшатнулся, а Фрей петухом закричал:

      – Так будет с каждым, кто осмелится поднять руку!

      И кинулся прочь из комнаты.

      К счастью, Сергей не обжегся. Он открыл створку платяного шкафа и, зайдя за нее, достал чистую сорочку. Раздеваясь, он говорил:

      – Ошибочно думать, что жизнь – это линия, подобная пологой волне. Будто человек растет, умнеет, а потом медленно или быстро катится под уклон, к смерти. На самом деле физиологически каждый из нас стремится к замкнутому кругу. Недаром народная мудрость придумала выражение: впасть в детство.

      Сергей повесил мокрую