Пробуждение. А. Вора

провел рукой по торане и прошелся взглядом по стихотворению, выгравированному на сверкающем металле:

      Блаженный Парамос, вершина совершенства, идиллический, торжественно красивый.

      Для душ стремительных, подобных крыльям колибри, что вращаются вперед.

      Это был стих из Песни Спасения – одного из священных писаний, которое Аранель выучил наизусть еще в детстве, наряду с Хором Творения и Арией Вознесения. Аранель строил свою жизнь на их учениях. Обучался целительству с помощью хитронов, чтобы помогать людям. Он записался в королевскую гвардию, чтобы защищать королевство от… в общем, не то чтобы от чего-то надо было его защищать, если не считать эту хулиганку Айну, глупости которой ему приходилось терпеть. Да он даже жертвовал четверть своих сбережений храму каждую луну!

      Но семнадцати лет доброй воли оказалось недостаточно. Рука Аранеля скользнула по золотой колонне с плавным орнаментом в виде вихрей и наткнулась на что-то более твердое и неподатливое.

      Невидимая стена отделяла его от Парамоса.

      – Скоро я вознесусь, – объявил Аранель. – Клянусь Шеркой!

      – Не стоит клясться, – отозвался Самарель. Он наклонил голову, и волосы скрыли его лицо. – Хотя я иногда думаю, не станешь ли ты тут счастливее, если я уйду. Может, то, что сдерживает тебя, – это я…

      – Не говори глупостей, – прошептал Аранель. По правде говоря, он и сам часто задавался подобным вопросом. – Ты тут ни при чем. Просто я… я не… – Его горло сжалось, и он еле-еле выдавливал из себя слова. – Я недостаточно хорош.

      Когда Самарель посмотрел на брата, его глаза сияли ярче обычного.

      – Ты всегда был достаточно хорош. – Он провел пальцем по кейзе Аранеля, а затем заключил брата в объятия.

      – Я не хочу, чтобы ты уходил, – пробормотал Аранель, утыкаясь в волосы Самареля, и позволил себе на миг крепко вцепиться в тунику брата. – Я никогда этого не хотел.

      – Я знаю. – Самарель погладил его по голове. – Береги себя, Ран. – И тут он сделал шаг через золотую торану.

      Аранель провожал его опустошенным взглядом, а потом отвел глаза от арки. Он прошел через сад и остановился на его краю.

      Дворец Кирноса и его сады возвышались на холме, поросшем золотистым мхом, который поднимался из самого сердца королевства. Распустившиеся чуть ниже лепестки Кирноса сияли цветом фуксии под лучами заходящего солнца. Оправдывая свое название, королевство Лотоса было заключено в объятия двенадцати огромных лепестков, каждый из которых казался мягче бархата и прочнее стали.

      На внутреннем лепестке, возвышавшемся над остальными, располагались разросшиеся каменные джунгли: рынок и прилегающие к нему резиденции, а также многочисленные библиотеки, закусочные и залы для отдыха.

      Но именно самый крайний лепесток вызывал у Аранеля самые приятные воспоминания. Когда он окинул взглядом пшеничные поля и озера, раскинувшиеся среди пологих склонов, то заметил извилистый ручей, где Самарель впервые научил его управлять хитронами,