Похвала тени. Дзюнъитиро Танидзаки

В бухту Таго? На побережье Суминоэ или, может быть, в Акаси? Окрестный пейзаж кажется мне знакомым по открыткам с видами этих прославленных своей красотой мест. Сосны с причудливо изогнутыми ветвями отбрасывают на землю четкие косые тени. Белый, как снег, песок между дорогой и кромкой прибоя наверняка неровный, но свет луны так ярок, что все неровности скрадываются, и поверхность его кажется совершенно гладкой. Ничто не заслоняет от взора величественную картину: висящий в небе лунный диск и море, раскинувшееся до самого горизонта. Свет, который я только что видел в лесу, исходит от той части вод, где особенно ярко отражается луна. Здесь море не просто сияет, но движется, вспучивается спиральными волнами, и от этого его сияние становится еще более интенсивным. Как знать, быть может, именно в этом месте находится сердцевина моря, где образуется водоворот и зарождается какое-нибудь течение. Так или иначе, но поверхность моря здесь действительно выпуклая. И во все стороны отсюда растекается отраженный в воде лунный свет; он дробится, блистает, точно рыбья чешуя, и, зыблясь среди волн, достигает берега, а потом вместе с ними выплескивается на песок.

      Ветер стих и уже не шумит в соснах, как прежде. Даже накатывающие на берег волны плещут едва слышно, словно боясь потревожить тишину этой лунной ночи. Их застенчивый шепот почти неуловим – так украдкой плачет женщина, так краб выдувает пену из отверстий своего панциря. Слабый, чуть внятный голос волн звучит непрерывно на одной печальной ноте. Это даже не голос, а, скорее, исполненное глубокого смысла молчание или волнующая музыка, придающая тишине этой ночи еще большую таинственность…

      Вряд ли найдется человек, который в такую ночь не задумался бы о вечности. Я был слишком мал, чтобы выразить это понятие словами, но ощущение вечности переполняло мою душу. Мне казалось, что я уже видел эту картину прежде. Притом не единожды, а много, много раз. Возможно, это было еще до моего рождения, и теперь во мне ожили воспоминания из моей прошлой жизни. А может быть, все это пригрезилось мне когда-то во сне. Ну конечно! Такой же в точности пейзаж я видел во сне. Года два или три назад и еще раз, совсем недавно. Помнится, я даже подумал, что пейзаж из моего сновидения наверняка существует где-то в реальном мире и когда-нибудь я непременно увижу его наяву. Выходит, тогдашнее мое предчувствие сбылось…

      Видя, с какой застенчивостью ластятся к берегу волны, я тоже старался ступать как можно тише и осторожней, почти крадучись, однако владевшее мною непонятное беспокойство заставляло меня убыстрять шаг. Должно быть, меня пугало царящее в природе безмолвие. Неровен час – и я тоже замру в полной неподвижности, совсем как эти сосны или этот песчаный берег. А потом превращусь в камень, и, сколько бы лет ни прошло, луна будет по-прежнему посылать мне свои холодные лучи. Картина этой ночи таила в себе соблазн смерти. Здесь, на этом берегу, казалось, что умирать совсем не страшно… Скорее всего, именно эта мысль и внушала мне такое беспокойство.

      «Луна изливает на землю свое