Варварино счастье. Том I. Евгения Морозова

Сын вскоре действительно поправился. Об этом случае она не могла рассказать даже односельчанам. Они бы не поверили, а самое худшее, могли предположить, что Анна состоит в каких-то особых отношениях с фашистом. Поэтому она никому не сказала о том, как доктор немецкой комендатуры спас ее сыночка.

      Доктора Анна не забыла. Это был случай нетрадиционный, обычно фашисты в таких случаях помогали быстрее выздороветь путем короткого выстрела в голову. А тут еще витамины, таблетки и совсем необычно – шоколадки.

      Прошло время. Война заканчивалась. Ее исход был уже предрешен. Русские солдаты были уже почти в Берлине. Через их село Балты проходила колонна военнопленных немцев. Их было много, они шли также длинной вереницей, колонна была метров двести длиной, охраняли ее русские солдаты с собаками и с автоматами. Зрелище само по себе грустное. Но лучше пусть немцы идут охраняемые собаками, чем так шли в начале войны наши солдаты, забинтованные, с палочками. Обессилевших пленных разрешалось пристреливать и был даже в их селе такой случай, когда молодого пленного солдатика, раненого в ногу, охранники решили добить: короткий выстрел, парень упал, колонна прошла. И когда фашисты скрылись из вида, жители села бросились к парню. Он был еще жив. И ведь выходили! Спасли!…Прятали и потом помогли переправить его к партизанам в лес.

      И вот колонна пленных фашистов плелась по дороге. Куда их вели, Анна не знает. Они, конечно, уже не были такими бравыми, как тогда, когда расправлялись с безоружными людьми, со стариками, детьми. Когда фотографировались, браво выпрямившись, и ногу поставив на грудь поверженного старика или ребенка. И эти снимки отправляли домой, описывая свои мечты и обещания командования вермахта, что все немцы будут иметь свои имения на территории Советского Союза, а русские будут вечными рабами в их имениях.

      Эти времена кончились. Фашисты шли понурые. Анна шла по улице с ребенком и колонна пленных немцев шла ей навстречу. Ей показался знакомым человек, с маленькой головой, с обвисшей кожей на лице. Доктор! Это был точно он! Только его китель, грязный и разорванный, застегивался теперь на все пуговицы. Не было даже воспоминания о животе, круглом как глобус! Китель был разорванный, грязный и болтался на нем, как на вешалке. Он был худой, бледный и еле тащил ноги. Анна несла хлеб своей свекрови, она как раз выпекла несколько булок и половину понесла свекрови, с которой они были дружны, как мать и дочь.

      Анна даже не осознавая, достала булку еще теплого домашнего хлеба, подбежала к колонне. Ее пытались остановить солдаты, но она только сказала охраннику два слова и он молча отошел в сторону. Анна крикнула:

      – Доктор! Спасибо за сына! Возьмите хлеб!

      И бросила хлеб прямо в руки немцу. Она не знала, голоден доктор или сыт. Она знала, что сейчас вправе отблагодарить его по-человечески за спасение своего единственного ребенка. Немец подхватил буханку, прижал ее к груди, слезы брызнули из его