Горничная для Мажора. Наталья Шагаева

сладким дымом.

      Милана.

      Не отвечаю, снова прикрывая глаза.

      Она сказала не подходить к ней. И я не подхожу. Надо думать над своими заявлениями. Да мне в целом плевать на Милу. Последнее время она меня больше раздражала, чем привлекала.

      Телефон снова вибрирует, с психом срываю его с панели, чтобы занести Милану в чёрный список. Больше всего напрягает, когда бабы навязчивые. Но это не Милана.

      Отец…

      У нас прохладные отношения. Нет, раньше было хуже. Напряжение с моей стороны. Он много мне должен. И я сейчас не о деньгах. Деньгами он откупается щедро. Только не получается. Это неравнозначная цена.

      Сейчас я остыл. Может, спустя время стал более сдержанный в эмоциях. Поэтому сейчас прохладно…

      – Да, – отвечаю, ставя на громкую связь. Привожу кресло в вертикальное положение, завожу двигатель.

      – Ничего не забыл? – в его голосе холодная претензия. Я привык, он всегда так со мной общается. Демьян Ростиславович ставит себя выше всех независимо от родства.

      – Нет, – тоже холодно отвечаю я, медленно выезжаю со двора, замечая девушку, которая выходит из супермаркета. Расстроенная, озадаченная, что-то листает в телефоне, не смотря под ноги.

      – Мы приглашали тебя на семейный обед. Ты обещал быть, – предъявляет отец. Семьей он называет себя и свою молодую жену. Очень молодую, почти мою ровесницу. В принципе, ничего удивительного для человека с его статусом. Рано или поздно зажравшиеся дяденьки начинают трахать девочек, годящихся им в дочери. Только умные дяденьки не женятся на них и не притаскивают в свой дом. А мой отец сыграл в благородство. Только где было его гребаное благородство, когда он сослал меня с матерью за границу, чтобы не мешали ему жить?!

      – Обещал, значит, буду, – отзываюсь я.

      Останавливаюсь на выезде со двора, пропуская машину, кидаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, как девушка, которая недавно меня послала, сидит на асфальте и морщится, держась за щиколотку. Ее телефон и рюкзак валяются рядом.

      А потому что надо под ноги смотреть. Растяпа.

      И вот мне бы наплевать, встанет, вон какая-то бабка уже жалеет убогую.

      Меня же попросили отстать!

      – А ничего, что обед сегодня? – иронично спрашивает отец.

      Бля… Забыл. Смотрю на часы. Да, сегодня, сейчас.

      На самом деле не забыл, а скорее забил. Я последнее время не живу в отчем доме, дабы не портить семейную идиллию своим нелицеприятным видом и ядом, которым из меня сочится. Это когда мне было пять лет, я ждал отца, как бога, и верил в семью. В ссылке, в Европе. А сейчас поздно уже прививать мне семейные ценности.

      – Да ничего, я думаю, вы не расстроились моему отсутствию, – так же иронично произношу и выхожу из машины помогать убогим. Чувствую, причитание бабки никак не помогает.

      – Марк… – устало выдыхает отец. – Ты вроде уже взрослый мужик, веди себя подобающе.

      – Да ну прекрати, какой из меня мужик, когда отец в меня не верит.

      – Не начинай, ты прекрасно знаешь почему.

      – Все, некогда мне, пойду сыграю в супермена, спасу убогих, – обрываю его тираду,