Танец проигравшей пары. Василий Сазонов

Я), 78 лет

      НИКИТА, их сын, 50 лет

      ИРА, курьер, 21 год

      В последней картине:

      ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ

      ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ

      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

      Старая петербургская квартира. В центре гостиная, справа – прихожая, слева кухня. В глубине – дверь в спальню. Не убрано. На комоде в гостиной в траурной рамке – чёрно-белая фотография женщины средних лет. В углу гостиной, у окна – напольные часы. Долго звонит домашний телефон на столике в гостиной. Затем слышно, как в двери поворачивается ключ, дверь открывается, входит ИВАН ДАНИЛОВИЧ АНДРЕЕВ – пожилой мужчина в строгом костюме и темном пальто.

      ИВАН: О, Господи, да что ж такое…

      Торопливо сбрасывает ботинки, проходит в пальто и в носках в гостиную, снимает трубку.

      ИВАН ДАНИЛОВИЧ: Алло. Кто? А, да. Да, только вошёл. Не знаю, наверное, звук забыл включить (достает из кармана мобильный телефон, смотрит на экран). Да, прости… Вырубил на кладбище и забыл… Да…. Спасибо… Ну что тут сделаешь… Ничего тут уже не сделаешь, как говорится… Да ничего себя чувствую, сейчас прилягу, наверное, ненадолго… Хорошо, что вы с Наташей пришли…И Оленька… Да я знаю, Игорь, спасибо, спасибо…

      Настойчивые звонки в дверь.

      ИВАН: Слушай, прости, в дверь звонят. Я тебя наберу попозже, ладно? (Вешает трубку) Кого еще там чёрт принёс… (подходит к двери) Кто там?

      За дверью раздается молодой женский голос.

      ГОЛОС: Здравствуйте! Вам продуктовый набор!

      ИВАН: Что?

      ГОЛОС: Откройте, пожалуйста, коробка очень тяжелая!

      Иван открывает дверь. За дверью стоит молодая девушка с картонной коробкой. Это ИРА.

      ИРА: Вот. Это вам от муниципалитета.

      Ставит коробку на пол.

      ИРА: В честь юбилея города. По программе «счастливая старость».

      ИВАН: Да не надо мне это. Не надо. Спасибо. У меня и так счастливая старость.

      ИРА: А будет еще счастливее. Зачем же оказываться? Там конфеты, макароны, соль. Всё длительного срока хранения.

      ИВАН: Девушка, милая, не нужны мне макароны, у меня все есть. Правда.

      ИРА: А куда мне всё это девать? Мне за товар отчитаться нужно. Потом скажут – у метро продала. Вы мне, пожалуйста, распишитесь за получение, а потом уж делайте, что хотите, хоть выкидывайте, хоть я не знаю что.

      ИВАН: Ну хорошо, давайте, сейчас, очки возьму. Вы пройдите, что в дверях-то… Да не снимайте уже, не надо…

      Иван проходит в комнату, Ира идет за ним следом, ставит коробку на стул.

      ИВАН: (надевает очки) Где расписаться?

      ИРА: (достает квитанцию) Вот здесь. Только проверьте комплектность сначала.

      ИВАН: Что?

      ИРА: Комплектность по списку проверьте. Я вам буду зачитывать, а вы вот тут напротив галочки ставьте. Готовы?

      ИВАН: О Господи…. Ну давайте, читайте.

      Ира поочередно достает продукты из коробки и выкладывает их на стол.

      ИРА: Мука один килограмм. Отмечаем.

      ИВАН: Есть мука.

      ИРА: Макароны «Душечка» – две пачки.

      ИВАН: Боже мой, что за название!

      ИРА: Апельсины два килограмма, фасовка.

      ИВАН: Есть.

      ИРА: Конфеты шоколадные в ассортименте.

      ИВАН: Ну?

      ИРА: Туалетная бумага, восемь рулонов.

      ИВАН: Куда мне столько!

      ИРА: Не пропадёт. Мыло хозяйственное, один кусок.

      ИВАН: Верёвки нет?

      ИРА: Что?

      ИВАН: Верёвки, говорю, нет?

      ИРА: Нет, верёвки нет. И соль ещё.

      ИВАН: Ну, всё? Где расписаться?

      ИРА: Вот тут, под числом.

      Иван расписывается.

      ИРА: Какая подпись у вас необычная! А вот здесь расшифовка – имя, фамилия. (читает через плечо) Иван Андреев. Дядя Ваня, значит! Как у Чехова.

      ИВАН: (снял очки, изумленно) Ты что, Чехова читала?

      ИРА: А что вы так на меня смотрите? Я тоже в Петербурге живу, между прочим, как и вы. Читать не читала, конечно, зачем, а в театре смотрела с мамой.

      ИВАН: В театре? Ну и как тебе?

      ИРА: Ну так… Интересно. Но, если честно, странно немного. Там голые все ходили.

      ИВАН: Как голые? Прямо по сцене, голые?

      ИРА: Ну почти. В программке было написано, что режиссер в своем спектакле обнажил русскую душу.