Постигая мудрость. Светлана Михайловна Сервилина

знакомых. Алексей Вадимович обладал приятной внешностью: крепкий с немного смеющимися голубыми глазами, он нравился женщинам всех возрастов. Да и в компании пользовался неизменным успехом, благодаря, своей обаятельной улыбке и неистощимому чувству юмора.

      – Алексей, привет! – осторожно сказала Юля и огляделась по сторонам. В ординаторской кроме доктора никого не было.

      – Юлия, здравствуй! – он встал из-за стола и, улыбаясь, подошел к гостье, – Ты, наверное, примчалась сюда из-за Наумовой?

      – Конечно, Леш! Как она? – гостья застыла в ожидании ответа.

      – Ты представляешь, сильный организм у твоей подруги! Борется и не сдается! Пока в себя не приходила, но все возможно, – он почесал подбородок, – кстати, полчаса назад звонил майор Никаноров из уголовного розыска и сообщил, что скоро сюда подъедет. Да ты присаживайся, – он махнул рукой в сторону офисного дивана.

      – Это хорошо, – Юля кивнула головой, – хочу с ним поговорить, а то я не в курсе, как все произошло?

      – Ну да, Владимир Николаевич тебе компетентно все расскажет, – он развел руки и тут же, улыбнувшись, добавил:

      – Ты как в областном центре? Освоилась?

      – Да, спасибо! Все нормально.

      – Ну и слава Богу, – он сел опять за стол.

      – Алексей, а как бы Викторию навестить? – осторожно поинтересовалась журналистка.

      – Я сейчас закончу и отведу тебя к ней в палату, – предложил Воробьев, – Юль, ты извини, у меня писанины полно, а скоро, – он глянул на часы, – дежурный врач придет, мне ему отчетность надо подготовить…

      – Да, Леша, конечно, работай! – она встала и направилась к двери, – Я в коридоре посижу.

      – Нет-нет, – Воробьев даже привстал, – сиди здесь, просто я сейчас тебе не смогу время уделить.

      – Нет, – ответила девушка настойчиво, – я все-таки пойду… Леш, а можно я к Вике сама зайду в палату?

      Доктор внимательно посмотрел на гостью и задумчиво ответил:

      – Иди. По коридору – вторая дверь по нашей стороне. У нее там сейчас мать. И одень-ка, – он кинул ей белый халат.

      Юля накинула на плечи больничную спецовку и отправилась к подруге. Боязливо приоткрыв дверь, она увидела сначала Викину маму. Надежда Александровна, сгорбившись, сидела одна у кровати и неотрывно смотрела на лежащую под капельницей дочь.

      – Здрасти, – робко произнесла вошедшая и обняла женщину.

      – Юля, – в глазах старшей Наумовой заблестели слезы, – ты видишь, что с моей Викулей сделали?

      Гостья погладила женщину по спине:

      – Ну-ну, Надежда Александровна, не переживайте! Она выкарабкается, – и посмотрела на подругу.

      Лицо у Вики было бледное и осунувшееся; веки, как вчерашние синяки, приобрели живописно фиолетово-желтый цвет, а неподвижные руки скорбно лежали поверх больничного одеяла. В первый момент Юле показалось, что подруга мертва.

      Женщина взяла бледную руку дочери и погладила по ладони:

      – Доченька, только не умирай!