Деньги и просвещение. Том 1. Олег Волков

дают власть и влияние. Если правильно сделать карьеру, то будут и деньги, много денег. И вовсе не обязательно заниматься банальным казнокрадством, от которого один лишь вред великой цели. А потом великие свершения, походы, реформы, революции, даже бунты и восстания. Вариантов великой цели может быть очень много, неизменным остаётся суть – прогресс человечества на Миреме.

      С великой местью несколько сложнее. По непонятным причинам Великий Создатель всего сущего поселил на Миреме не только людей, а ещё и менгов. Раса разумных и до жути похожих на людей. Серьёзных отличий всего два: на каждой руке менга всего четыре больших пальца и золотая кожа. Не жёлтая, а именно будто покрытая сусальным золотом. Глубокая и личная неприязнь, которая настолько крепко засела в нём, что не стала ни чуть не меньше за все пять с лишним тысячелетий. Если прогресс человечества в целом Саян поощряет изо всех сил, то с менгами поступает точно наоборот – всячески тормозит их развитие. Иначе нельзя. Но не стоит о грустном.

      И всё бы ничего, да только за сотню лет, примерно столько обычно длится очередная жизнь, общество себе подобных надоедает Саяну до колик в животе. Пусть он бессмертный, однако многие радости простых смертных ему недоступны. Самое печальное в том, что Великий Создатель одарил его мужской силой, а вот возможность зачинать детей так и не дал. Жестоко, но по своему очень разумно – бессмертному наследник не нужен. Когда Саян в самый первый раз покинул Большой внешний мир, то поселился здесь, в глубинах Станового хребта, в маленькой горной долине совсем не святым отшельников. Тогда, в первый раз, Саян назвал это место несколько витиевато, даже поэтически: «Там, где живёт вечность». А всё от того, что и в самом деле думал поселиться здесь навечно.

      Как не странно, но от самоизоляции в горной глуши нашлась большая польза. За двадцать-тридцать лет, примерно столько в среднем длится каждая отсидка, Саян элементарно приходит в себя. Аскетический образ жизни и физический труд на свежем воздухе выживания ради буквально омолаживают его. С его тела сходят все боевые раны, даже татуировки во всю спину, проходит хромота, отрастают не только пальцы и уши, но и потерянные руки и ноги. Да и внешне Саян сильно молодеет. После очередной отсидки в «Там, где живёт вечность», он выглядит как деревенский пятнадцатилетний подросток. То есть хоть и слишком юный, но достаточно крепкий физически.

      Самое главное, самоизоляция позволяет Саяну сбросить с плеч груз прошлого. Длинными зимними вечерами и ночами, когда снаружи темно и воет метель, только и остаётся писать мемуары. На самодельную бумагу Саян выплёскивает весь негатив, все эмоции, все переживания, все сожаления об упущенных возможностях и мечты о будущем. В итоге получаются пухлые тома, которые Саян прячет здесь же, в «Там, где живёт вечность». Пусть и не специально, в течении тысячелетий Саян написал такие летописи о стародавних временах старичка Мирема, что попади они в руки историков, то вся эта учёная братия тут же описалась бы от восторга.