Бессонница. Сара Пинборо

этом говорить. Фиби тоже не смогла ничего из него вытянуть.

      – Я должна пойти и поговорить с ним.

      Тяжкий груз вины за мой жизненный выбор давит на плечи. Даже моя вечно отсутствующая сестра была здесь и пыталась помочь моему ребенку, пока я торчала на работе.

      – Он спит, Эмма. С ним все будет в порядке.

      – Он вообще ни слова не сказал?

      – Практически. Только то, что у него кружилась голова.

      – Вчера он тоже жаловался на головокружение.

      В моем мозгу немедленно калейдоскопом разворачиваются картины одна мрачнее другой – то, что, как тебе кажется, никогда не произойдет с твоим собственным ребенком.

      – Может, он заболел?

      – Он сказал, все уже прошло. – Роберт смотрит на меня тем самым взглядом, который должен показать мне, что я преувеличиваю и слишком трясусь над ребенком. – С ним все хорошо. В школе такое случается.

      – Что сказала учительница?

      – Не стала делать из мухи слона. Сказала, он играл с Беном, когда это случилось.

      Вот теперь все встает на свои места. Мою тревогу сменяет волна гнева – нервное истощение избавило меня от полутонов.

      – С тем Беном, который столкнул его в воскресенье с батута?

      – Ладно тебе, это была случайность, Бен – нормальный парень.

      – Тебе не кажется, что тут слишком много совпадений? Тебе нужно завтра еще раз поговорить с учительницей. Пусть разберутся с Беном.

      – Я знаю, как решать школьные вопросы, Эмма, – злится Роберт. – Это же моя работа, помнишь?

      – Можно подумать, ты станешь жаловаться на ребенка своей лучшей подружки Мишель.

      Я все еще злюсь на то, что он сплетничал с ней о нашей интимной жизни, а еще больше меня злит тот факт, что я даже не могу ему это высказать.

      – Да что с тобой такое? – вскакивает на ноги Роберт. – Завтра я поговорю в школе. Не нужно грубости. С Мишель я тоже поговорю, если хочешь.

      – Я хочу, чтобы ты сам этого хотел! Не могу понять, почему эта ситуация тебя не задевает.

      – А я не могу понять, почему тебя она задевает настолько сильно.

      Глядя на свой неоконченный ужин, я прикусываю язык. У меня нет сил на очередную ссору.

      – У меня был длинный день, – произношу я вслух. Числа моей матери. – Уиллу придется пару дней пропустить, и меня это огорчает.

      В некоторых вещах мужчины весьма ограниченны. Роберт, может быть, и поднимет этот вопрос в школе, но я же его знаю – он примет любые их объяснения за чистую монету, и все будет сведено к дежурному «мальчишки есть мальчишки», рассосется и забудется. Уиллу пять. Когда тебе пять, случиться может всякое.

      – Не делай меня виноватым, – подхватив свое пиво, тихо произносит Роберт уже на пути к себе в берлогу. – Я стараюсь изо всех сил.

      На столе напротив меня остается его грязная тарелка, а сковорода все еще стоит на плите. Что, правда? Я впадаю в задумчивость. Ты и правда стараешься?

      Ненавижу неопрятные кухни. Так было всегда. Еще один отголосок прошлого с ней.

      Скрипя