Ignavus. Rudza

каменной плитки отвалился от потолка и с грохотом упал на пол, разлетевшись осколками во все стороны. Время в сочетании с сыростью сделали свое дело, все трескалось и ломалось подобно миру, в пределах которого находилась камера. Он посмотрел на плотно запертую дверь, словно ожидая, что она откроется, зайдут надзиратели, прикажут идти на выход и… что дальше? Ему выстрелят в голову или заставят выпить яд? Может они отравят его газом или решат не убивать сразу, чтобы подвергнуть пыткам, поддавшись искушению отыграться на нем за жизни тех, чьей смерти и мучениям он посодействовал? Он мучительно, с замиранием сердца смотрел на запертую дверь. «Лучше не думать… Не думать», – едва слышно пробормотал он, зажмурив свои покрасневшие от бессонницы глаза. Спать было невозможно, однако стоило ему закрыть глаза, как поток мыслей снова возвращал его в воспоминания.

      …

      Он вспомнил, как в один из дождливых и унылых вечеров ему не хотелось возвращаться домой. Ему казалось, что если он вернется, то будет чувствовать себя еще более одиноко. Он все еще любил свою жену, которая как и прежде ждала его возвращения, но он больше не чувствовал себя счастливым рядом с ней. Она все еще была прекрасна в его глазах, но она менялась и эти изменения все больше заставляли его отдаляться от нее, что-то пугало его до глубины души. Но не мог понять что именно. Он все еще любил ее и от этого, чувство подавленности и одиночества приносило больше страданий, когда она была рядом. Ему казалось это неправильным, он считал, что это не могло быть правдой, она ведь должна была быть той, кто всегда поймет и успокоит, но приближаясь к ней он больше не чувствовал себя окрыленным любовью, чувствовал лишь тревогу и одиночество. Именно поэтому в тот дождливый и унылый день он снова задержался на работе, что бы хоть как-то оправдать свое нежелание идти домой.