Чужое завещание. Дарья Туманова

очки и поджать губы.

      «Валентина, Если ты читаешь это письмо, значит, всё произошло как надо. Не обязательно – хорошо, но надо.

      У тебя есть свой порядок. Ты не трогаешь чужое, пока не попросили. А теперь – просят. Ты можешь помочь. Но только если решишь, что тебе это нужно. Папка, которую ты нашла, – не просто документы. Это следы. Те, кто приходят за квартирой, приходят не за квадратами. Там был один вечер, Валя. Один. После которого всё стало по-другому.

      Найди, что пропало после него. Это – главное. Не доверяй улыбке Гоши. Не бойся Андрея. И присмотрись к Ольге. Она знает больше, чем думает. Берта.»

      Я перечитала трижды. Гоша в это время неловко пританцовывал у окна, изображая, что очень интересуется видом на парковку. Ольга хранила свою кирпичную подозрительность. Андрей что-то записывал в блокнот, возможно, рецепт яда.

      – Что там? – спросил Борис Ильич.

      – Просто личное.

      – Учитывая, что вы даже не были знакомы… любопытно.

      Мне тоже было любопытно. Какого, простите, фарфорового пса я вообще в этой истории? В папке, кроме письма, были:

      – вырезки из газет – крошечные заметки про пожар в соседнем доме (дата совпадала с «тем самым вечером»);

      – копии писем – жалобы в ЖЭК от разных жильцов, почти все на одного и того же соседа;

      – одна фотография – где Берта стоит у окна, а за её спиной на столе что-то вроде диктофона.

      – и ещё один лист – с фамилиями.

      Семь штук. Пять из них я уже видела в списке наследников. Две – нет. И знаете, чья фамилия стояла под номером восемь? Моя.

      "Валентина Л. – молчит, но всё видит." (молчит – ещё бы. я вообще не знала, что я тут есть.)

      – Что за фото? – спросил Гоша, заглядывая через плечо.

      – Старое. С улицы.

      – Можно посмотреть?

      Я закрыла папку. Слишком быстро, чтобы это не показалось подозрительным. Слишком медленно, чтобы это не выглядело случайно.

      Всё это становилось слишком личным. И, честно? Я всегда мечтала, чтобы в жизни случилось что-то интересное. Но не настолько интересное, чтобы в него были вовлечены:

      сейф,

      смерть,

      фарфоровая собака с комплексом миссии.

      Я вышла на балкон. Села в кресло Берты, которое пахло лавандой и гвоздикой. Посмотрела на копии вырезок. Один вечер. Один пожар. Одна квартира, в которой кто-то был… а теперь его нет в завещании. И я – внезапно слишком близко к этому отсутствию.

      Кассету я нашла вечером, когда разбирала ящик с маркировкой «швейные принадлежности». Ничего не предвещало: мотки ниток, иголки, пуговицы, пара оборванных мерных лент. И в самом низу – аудиокассета, вложенная в футляр от группы «Мираж». На наклейке – знакомый почерк:

      «26 декабря. Вечер. Только не одна.»

      Не скажу, что я испугалась. Но подложила под кассету салфетку, будто она могла сжечь мне пальцы. На следующий день Гоша позвал всех к себе «просто пообщаться». Типа неофициально. Типа спонтанно. Типа не подозрительно вообще.

      – Хочешь чай с жасмином? – спросил он у меня, разливая по чашкам.

      – У тебя всё с жасмином?

      – Только