Приют голодных алгоритмов. Сергей Сергеевич Родин

охнула.

      – Но папа запретил трогать её!

      – Потому что боится, что она привлечёт внимание. Все персональные нейросети были запрещены после коллапса. Но именно поэтому она нам и нужна – если это действительно мама, то её сигнал должен быть настроен на её собственную нейросеть.

      Гретель не могла спорить с этой логикой. Она встала, подошла к окну и посмотрела вдаль, туда, где за линией дождя и сетью мостов между блоками угадывались смутные очертания Восточной промзоны. Там, среди заброшенных фабрик и старых складов, высился силуэт "Гриммвальда" – здание странной, органической формы, напоминающее то ли дерево, то ли нейронную сеть, то ли диковинный гриб.

      – Мы вернёмся до темноты? – спросила она.

      Ганс замер, держа в руках маленькую коробочку с эмблемой в виде стилизованного дерева – личную нейросеть их матери.

      – Я не знаю, – честно ответил он. – Но мы должны попытаться.

      За окном прогремел гром, и на мгновение Гретель показалось, что она видит силуэт "Гриммвальда" более отчётливо – словно по его поверхности пробежали синие электрические разряды, напоминающие вены на теле спящего великана.

      И ей почудилось, что здание смотрит на неё, ждёт её.

      Зовёт.

      Выйти из блока "Восточный-12" незамеченными оказалось проще, чем они думали. Система безопасности давно устарела, а большинство камер слежения были либо сломаны, либо развёрнуты в сторону центральных коридоров. Те немногие дроны наблюдения, которые ещё функционировали, Ганс обманул с помощью примитивного скремблера, собранного из деталей старой игровой консоли.

      – Когда ты успел сделать эту штуку? – спросила Гретель, когда они проскользнули мимо последнего охранного рубежа.

      – Собрал, когда нам отключили развлекательный канал за неуплату, – пожал плечами Ганс. – Хотел взломать сигнал, но потом передумал. Папа бы расстроился.

      Они спустились на первый уровень по аварийной лестнице – медленный лифт с вечно ломающимися голопроекторами был слишком рискованным вариантом. Нейроидентификатор на выходе они обманули с помощью скремблера Ганса и старых пропусков родителей, которые Гретель хранила в своей коллекции "сокровищ".

      День был пасмурным, но дождь временно прекратился. Город вокруг них кипел обычной дневной суетой – мимо пролетали курьерские дроны, по специальным дорожкам двигались автоматические тележки с продуктами и товарами, люди спешили по своим делам. Красочные голографические вывески магазинов сменялись экранами со срочными новостями и рекламой. Дети, держась за руки, нырнули в поток пешеходов, направляясь к ближайшей станции ПодЛинии – подземно-надземной транспортной системы.

      – Нам нужна Восточная ветка, – сказал Ганс, разглядывая мерцающую карту на своём планшете. – Доедем до терминала "Промзона-6", а оттуда пешком.

      Станция ПодЛинии гудела от множества голосов, механических звуков и электронных сигналов. Гигантские колонны, поддерживающие своды, были украшены интерактивными